Дэвид Бирн - Как работает музыка

Зимой иногда было трудно определить по валяющемуся на снегу телу, пьян этот субъект, или под кайфом, или мертв. Наша квартира находилась рядом с районом с самыми дешевыми, самыми грязными проститутками во всем городе. В кварталах на востоке героин продавался почти в открытую на углах, а клиентура кололась в заброшенных зданиях поблизости. Пустые целлофановые пакетики, помеченные логотипами различных брендов, были разбросаны по всему тротуару.

В музыкальном бизнесе понятие «добиться успеха» уж точно не означало «преуспеть в этом мире», стать городской звездой. Мы чувствовали, что «добились успеха», потому что нас хорошо принимали сверстники, но наши родители и другие посторонние легко могли видеть, что мы все еще жили в нищете.

Но выживая и созидая в этом месте, мы становились его частью и даже обретали зачаточное чувство общности. Несмотря на то что по сегодняшним стандартам арендная плата в этом районе была безумно мала, мы трое – основатели Talking Heads – делили лофт, чтобы сэкономить деньги, как и все остальные. Лофт, который снимали участники Blondie, располагался чуть южнее CBGB на Бауэри, а Артуро Вега – «пятый из Ramones» – жил сразу за углом.

Определенный романтизм по отношению к культурной истории этого района все же сохранился в нашем сознании. Сильно вдохновлявшие нас люди – Уильям Берроуз и Аллен Гинзберг – все еще жили на этих же улицах, и мы воображали, что в некотором роде продолжаем их дело. Хотя они не были музыкантами, вдохновляли нас не меньше, чем наша любимая музыка из прошлого. Хотя ни Гинзберга, ни Берроуза нельзя было причислить к «романтикам», они сами, как личности, и их отношение к жизни и искусству создавали в наших глазах мистический образ, придававший нищете некий гламур.

Дешевая аренда позволяет художникам, музыкантам и писателям в годы становления жить без особого дохода. Это дает им время для развития, а творческим сообществам, которые воспитывают и поддерживают таких артистов, дает время для формирования. Все знают, что в результате джентрификации района местные жители и бедствующие творцы обычно выселяются. Но не в каждом районе с дешевой арендной платой возникает своя сцена. Недавно я жил на 30-й улице на Манхэттене, где арендная плата была низкой, но никакого сообщества там никогда не возникало. Одной лишь доступной аренды для этого недостаточно.

В CBGB группы получали либо всю, либо почти всю плату за вход, в то время как Хилли получал прибыль от бара, которая становилась все больше, по мере того как группы начали привлекать аудиторию. Изначально все участники Talking Heads работали, но примерно через год мы смогли полностью посвятить себя музыке. Как только мы начали заполнять бар, то есть на наши концерты стало приходить около 350 платежеспособных клиентов, процентов от входной платы стало достаточно, чтобы оплатить наши счета. Попробуйте применить подобные правила в клубе сегодня. CBGB был нашей «страховочной сеткой» – как в творческом, так и в финансовом плане.

Когда позже я услышал о том, что некоторые клубы заставляют группы платить, чтобы выступать в них, я ужаснулся: насколько все извратилось! Отчаянное, врожденное желание творить и выступать эксплуатировалось, а не поддерживалось. Это все равно что взять основную человеческую потребность – например, желание любить и быть любимым – и найти способ заработать на этом деньги. Ужас! Это было знамение времени. Началось десятилетие поколения «Я».

В CBGB были небольшие гримерные без дверей, так что любой посетитель мог наблюдать, как вы распаковываете свои инструменты и настраиваетесь. Никакой возможности уединиться! Иногда это раздражало, но, может, это было к лучшему. Наркоманам и любовным парочкам удавалось найти другие места, чтобы спрятаться, но музыкантам приходилось оставаться на виду. Вести себя как примадонна было сложно и непрактично – при том, как все было устроено, это просто выглядело бы глупо. Исполнители были обязаны взаимодействовать и общаться со своей аудиторией. Никакой VIP-зоны не предусматривалось. Унитазы были легендарно грязны – я почти уверен, что какое-то время на них отсутствовали сиденья. Один из них был разбит. Данный фактор никак не шел на пользу зарождающейся сцене, ведь никакой романтики в этом нет. Отсутствие сценических изысков и необходимость общаться с поклонниками, возможно, и были продуктивны, но сломанные туалеты в клубах – это просто грустно и мерзко.

Когда не выступала группа, всегда играл музыкальный автомат. Хилли почти полностью забил его сорокапятками местных групп – таким образом, любая группа, потратившаяся на запись песни, знала по крайней мере один музыкальный автомат в городе, из которого она звучала. Конечно же, этот музыкальный автомат крутил также и многие знаковые, вдохновлявшие здешних музыкантов группы – The Stooges, The Mysterians. Сборник Ленни Кея Nuggets мог запросто занять весь вечер, и все бы только кивали признательно. Как ни странно, несмотря на пестроту исполнителей в CBGB, вдохновение мы черпали в одних и тех же песнях и группах.

Каждый вечер мы слушали эти звуковые напоминания о том, откуда мы все пришли, где на тот момент были и куда направлялись. По прошествии лет такая ограниченная выборка может показаться немного догматичной – боже упаси включить джаз или фолк! – но она обеспечивала чувство солидарности, редкое для жителей Нью-Йорка, чьи монструозные эго часто препятствовали формированию сообщества. Музыкальный автомат в некотором смысле был нашим общим достоянием и служил своего рода звуковым и светским магнитом. Музыкальный автомат, отсутствие дверей в гримерках – все это уравнивало стартовые условия.

Множество музыкальных клубов устроены как кинотеатры: когда концерт заканчивается, всех просят оплатить свои счета за бар и закуски и уйти. Вы не можете пойти в большинство этих клубов, чтобы просто пообщаться, потому что у них есть концертное расписание. Если вы появляетесь до начала концерта, который пришли посмотреть, и перед ним идет еще один – вас не пустят. Излишне говорить, что в таких местах никто не тусуется. Нет сообщества музыкантов, и музыкальная сцена в таких условиях не может сформироваться. Мне рассказали, что существует сообщество официантов и барменов – тех немногих, кому позволено находиться в клубе всю ночь. Билл Брагин на протяжении нескольких лет был концертным директором в Joe’s Pub в Нью-Йорке, но, как бы мне ни нравилось посещать эти замечательные шоу, я прекрасно понимал, что вечера были слишком структурированы. После выступления обычно я отправлялся сразу домой. Там часто звучала превосходная музыка, но не оставлялось возможности для случайных встреч – люди видели только то, за что платили. Такие заведения зарабатывают больше денег в краткосрочной перспективе, потому что могут взимать плату за вход по отдельности за каждое шоу и приглашать две, иногда три группы за ночь, каждую со своей собственной платежеспособной фанатской базой. Но там нет ни лояльной атмосферы, ни каких-либо завсегдатаев, ради которых стоило бы возвращаться. Если вы зависаете в каком-то месте и понятия не имеете, кто будет играть следующим, – это хороший признак того, что сцена развивается.