Вильгельм Гримм - Сказки братьев Гримм

— Сидите здесь, детки, а как устанете, поспите маленько. А мы пойдем в лес дрова рубить и к вечеру, когда кончим работу, придем за вами.

Когда наступил полдень, Гретель поделилась своим куском хлеба с Гензелем, ведь он-то свой хлеб по дороге раскрошил. Потом они уснули. Вот уж и вечер прошел, но никто за бедными детьми не приходил. Проснулись они — а в лесу уже темная ночь. Стал Гензель утешать сестрицу:

— Погоди, Гретель, вот скоро луна взойдет, мы и отыщем дорогу по хлебным крошкам.

Когда взошла луна, отправились они искать дорогу. Искали ее, искали, но так и не нашли. Тысячи птиц летают в лесу и в поле — и они все их поклевали. Говорит Гензель Гретель: «Мы уж как-нибудь найдем дорогу», но они ее не нашли. Шли они целую ночь и весь день с утра до вечера, но никак не могли выбраться из лесу. Дети сильно проголодались, ведь кроме ягод, которые они собирали по дороге, у них не было ни куска во рту. Устали они так, что еле-еле ноги передвигали, прилегли под деревом и заснули.

Наступило уже третье утро с тех пор, как покинули они отцовскую избушку. Пошли они дальше. Идут и идут, а лес все глубже и темней, и если б не подоспела помощь, они выбились бы из сил. Вот наступил полдень, и дети заметили на ветке красивую белоснежную птичку. Сидит себе и поет, да так хорошо, что дети остановились и заслушались. Умолкла птичка, взмахнула крыльями и полетела перед ними, и пошли они за ней следом, пока, наконец, не добрались до избушки, где птичка уселась на крыше. Подошли дети ближе, видят — избушка-то не простая: она вся из хлеба сделана, крыша у нее из пряников, а окошки — из сахара. Говорит Гензель:

— Вот мы сейчас и поедим на славу. Я примусь за крышу, она, должно быть, очень вкусная.

Вытянулся Гензель во весь рост и отломил кусочек крыши, чтобы попробовать, какая она на вкус, а Гретель стала лакомиться окошками. Вдруг послышался изнутри чей-то тоненький голосок:

Отвечают дети:

— а сами снова едят. Пришлась крыша Гензелю очень по вкусу, и он оторвал от нее большой кусок, а Гретель выломала целое круглое стекло из сахара и, усевшись около избушки, стала его уплетать. Вдруг открывается дверь, и выходит оттуда старая-престарая старуха, опираясь о костыль. Испугались Гензель и Гретель, и все лакомства из рук выронили. Покачала старуха головой и говорит:

— Эй, милые детки, как вы сюда попали? Ну, заходите ко мне, я вам зла не сделаю.

Взяла она обоих за руки и повела в свою избушку. Принесла она угощение — молоко с оладьями, посыпанными сахаром, яблоки и орехи. Потом она постелила им две красивые постельки и накрыла их белыми одеялами. Улеглись Гензель и Гретель и подумали: «Мы, наверное, попали в рай».

Но старуха только притворялась такой доброй, а на самом деле это была злая ведьма, что подстерегала детей, а избушку из хлеба построила для приманки. Если какой-нибудь ребенок попадал ей в руки, она его убивала, варила в котле и съедала, и это было для нее самое большое лакомство. Глаза у нее были, как у всех ведьм, красные, и видели плохо, но зато у них нюх тонкий, как у зверей, и они чуют близость человека. Когда Гензель и Гретель подходили к ее избушке, она злобно захохотала и сказала с усмешкой: «Вот они и попались! Теперь уж им от меня не уйти!» Рано утром, когда дети еще спали, она встала, посмотрела, как они спокойно спят да какие у них пухлые и румяные щечки, и сказала про себя: «Вот это будет лакомый кусочек!» Схватила Гензеля своей костлявой рукой, унесла его в хлев и заперла его за решетчатой дверью — пусть себе кричит, сколько хочет, ничто ему не поможет! А потом разбудила Гретель и говорит:

— Вставай скорее, лентяйка! Иди принеси воды и свари своему брату что-нибудь повкусней, — вон сидит он в хлеву. Я хочу, чтобы стал он пожирнее, тогда я его съем.

Горько заплакала Гретель. Но что было делать, пришлось ей исполнять приказание злой ведьмы. И вот готовила она для Гензеля самые вкусные блюда, а самой ей доставались одни лишь объедки. Каждое утро ковыляла старуха к хлеву и говорила:

— Ну-ка, Гензель, протяни мне свой палец, я хочу посмотреть, жирненький ли ты.

А Гензель взял и протянул ведьме вместо пальчика косточку. Ведьма плохо видела, пощупала косточку и удивлялась, отчего это Гензель не жиреет. Так прошло четыре недели, а Гензель все не жирел. Надоело старухе ждать, и крикнула она девочке:

— Эй, Гретель, наноси скорее воды! Жирного или тощего, все равно я Гензеля завтра утром заколю и сварю.

Ох, как горевала бедная сестрица, когда пришлось ей таскать воду! Слезы так и текли у нее по щекам.

— Лучше бы нас растерзали дикие звери в лесу, тогда мы хоть вместе бы погибли!

— Ну, нечего хныкать! — крикнула старуха. — Теперь тебе ничего не поможет.

Рано поутру Гретель должна была встать, выйти во двор, повесить котел с водой и развести огонь.

— Сначала мы испечем хлеб, — сказала старуха, — я уже истопила печь и вымесила тесто. — И толкнула бедную Гретель к самой печи, откуда так и полыхало большое пламя. — Ну, полезай в печь, — сказала ведьма, — да погляди, хорошо ли она натоплена, не пора ли хлебы сажать?

Полезла было Гретель в печь, а старуха в это время хотела закрыть ее заслонкой, чтобы Гретель зажарить и съесть. Но Гретель догадалась, что затевает старуха, и говорит:

— Да я не знаю, как это сделать, как мне туда пролезть?

— Вот глупая гусыня, — сказала старуха, — смотри, какое большое устье; и я-то могла бы туда залезть, — и она взобралась на шесток и просунула голову в печь.

Тут Гретель как толкнет ведьму, да так, что та очутилась прямо в самой печи. Потом Гретель прикрыла печь железной заслонкой и заперла на задвижку. У-ух, как страшно завыла ведьма! Но Гретель убежала, и проклятая ведьма сгорела дотла.

Бросилась Гретель поскорей к Гензелю, открыла хлев и крикнула:

— Выходи, Гензель, мы спасены! Старая ведьма в печке сгорела!

Выскочил Гензель из хлева, словно птица из клетки, когда ей откроют дверку. Как обрадовались они, как кинулись друг другу на шею, как запрыгали от радости и целовались! Теперь им нечего уже было бояться, и вот вошли они в ведьмину избушку и видят — стоят там всюду по углам ларцы с жемчугами и драгоценными каменьями.

— Ну, это будет, пожалуй, получше наших камешков, — сказал Гензель и набил ими полные карманы. А Гретель говорит:

— Мне тоже хочется что-нибудь домой принести, — и насыпала их полный передник.

— А теперь бежим поскорей отсюда, — сказал Гензель, — ведь нам надо выбраться из ведьминого леса.

Прошли они так часа два и подошли, наконец, к большому озеру.

— Не перебраться нам через него, — говорит Гензель, — не видать нигде ни лавочки, ни моста.