Колин Кэмпбелл - Китайское исследование: обновленное и расширенное издание. Классическая книга о здоровом питании [litres]

С тех пор Эссельстин не общался ни с одним из этих врачей, но все еще надеется, что сможет изменить их мнение, поскольку результаты все большего числа исследований подтверждают его слова. Тем временем многие сотрудники клиники до сих пор с энтузиазмом относятся к работе Эссельстина. Многие из них хотели бы более широкого применения его программы, но их полномочия не позволяют на это повлиять. Они огорчены, и те же чувства испытывает Эссельстин, поскольку существующая программа по профилактической кардиологии чудовищна:

Они продолжают есть мясо, они продолжают есть молочные продукты, и у них нет никаких целевых показателей по снижению уровня холестерина в крови. Все это так неопределенно. Врачи, занимающиеся профилактической кардиологией, очень гордятся, когда им удается замедлить прогрессирование заболевания. Слава богу, речь идет не о раке!

Интересно, что, как и в случае с Макдугаллом, многие из руководителей клиники, которые сами страдают сердечно-сосудистыми заболеваниями, обращаются к Эссельстину за лечением и рекомендациями, касающимися образа жизни. Они знают, что его методы эффективны, и сами пытаются присоединиться к его программе. По словам Эссельстина, это может перерасти в весьма любопытный кризис:

К настоящему времени я уже занимался лечением многих представителей руководства клиники, страдающих ишемической болезнью сердца, – ведущих врачей. Я также лечил многих членов совета попечителей больницы. Один из них знает о наших неудачных попытках внедрить программу в клинике и говорит по этому поводу: «Если пройдут слухи о том, что Эссельстин разработал метод, останавливающий развитие и даже излечивающий данный вид болезней, и использует его в Кливлендской клинике для лечения руководителей и главных попечителей, но ему не разрешается использовать этот метод для лечения обычных людей, это станет поводом для судебного разбирательства».

Сегодня Эссельстин с помощью своей жены продолжает организовывать консультационные собрания вне клиники, поскольку учреждение, которому он отдал б о льшую часть своей жизни, не желает принимать его подход к лечению заболеваний при помощи питания, который конкурирует со стандартным набором таблеток и процедур. Летом Эссельстин провел гораздо больше времени, чем обычно, на своей ферме в северной части штата Нью-Йорк, заготавливая сено. Как бы он ни любил размеренную сельскую жизнь, он также был бы рад продолжать помогать больным выздоравливать при содействии Кливлендской клиники. Но ее руководство не позволяет ему этого делать. Это преступно. Мы, обычные люди, обращаемся к врачам и ложимся в больницу, когда в этом очень сильно нуждаемся. Для врачей непростительно использовать методы, которые заведомо неэффективны, не приводят к излечению и обходятся нам в десятки тысяч долларов. Эссельстин резюмирует:

Сейчас в клинике практикуются инъекции стволовых клеток для стимулирования роста новых артерий. Разве не легче было бы остановить развитие болезни? Это ужасно, не правда ли? Тот факт, что наше здоровье зависит от людей, которые отказываются верить в очевидное, настолько поразителен и невероятен!

Как Эссельстина, так и Макдугалла, после того как они добились сенсационных успехов в лечении людей при помощи правильного питания, больше не пускают во влиятельные медицинские круги. Вы можете посмотреть на эту ситуацию с финансовой точки зрения: по словам Колдуэлла и Джона, 80 % доходов больницы Св. Елены и 65 % доходов Кливлендской клиники поступает от лечения сердечно-сосудистых заболеваний традиционными методами, путем хирургического вмешательства. Но дело не только в деньгах. Возможно, причина в психологии: то, что здоровье пациента будет контролировать он сам, а не его врач, воспринимается как угроза; или причина в том, что такая простая вещь, как еда, может быть эффективнее всех таблеток и высокотехнологичных процедур; возможно, дело в отсутствии адекватного образования в области питания; а может быть, во влиянии фармацевтической промышленности. Как бы там ни было, очевидно, что медицина не защищает должным образом здоровье граждан США. Макдугалл растерянно разводит руками и пожимает плечами: «Это не поддается пониманию».

Выступив соавтором своего отца в первой редакции «Китайского исследования», я увлекся темой питания и здоровья и решил получить медицинское образование. Четыре года, в течение которых я в тесном контакте с отцом работал над этой книгой, были своего рода учебной программой по рецензированию научной литературы и общению на соответствующие темы. Через меня прошли тысячи рефератов, я прочел сотни научных публикаций по питанию, обсуждая вопросы, споря и обучаясь у одного из лучших диетологов-биохимиков за последние 50 лет. Я понимал, насколько действенной может быть растительная диета в профилактике и терапии самых массовых хронических заболеваний, и хорошо осознавал, что полученное мной медицинское образование в значительной степени обходило темы, связанные с питанием и образом жизни.

Со времени выхода первого издания этой книги диетология как дисциплина в медицинских учебных заведениях по-прежнему оставляет желать лучшего. Результаты исследования, опубликованного в 2010 г., показывают, что в течение четырех лет обучения студенты-медики в среднем получают информацию по питанию в течение примерно двадцати часов – это мизер {1162}. Мой личный опыт подтверждает, что тема питания игнорируется. А немногие отведенные на нее часы посвящены в основном биохимии и обмену веществ. Практически не затрагивается вопрос о том, как при помощи питания можно предотвращать и лечить недуги, с которыми ежедневно сталкиваются врачи.

На мой взгляд, со времен выхода первого издания данной книги в отношениях индустрии и медицинского образования изменился только напор адресного маркетинга. В середине – конце 2000-х гг., когда я учился на врача, в клиники порой поставлялись завтраки, спонсируемые фармацевтическими компаниями, представители которых могли приходить и раздавать рекламные партии своей продукции. У меня сложилось впечатление, что такая разновидность прямого маркетинга за последние десять лет серьезно сдала свои позиции, по крайней мере, в научных медицинских центрах. Как врач-ординатор, а затем сертифицированный семейный врач в крупном медицинском учреждении я уже не пользовался фирменными подарками компаний-производителей (бесплатными обедами, ручками, образцами препаратов и т. д.). То же самое относится и к студентам, ординаторам и практикующим врачам в Рочестерском университете. Строгая политика Медицинского центра Рочестерского университета регулирует взаимоотношения между фармацевтической отраслью, производителями медоборудования и медиками. Промышленность по-прежнему играет важную роль в медицинских исследованиях, и суть такого взаимодействия надолго определяет парадигму наших подходов к диагностике и лечению заболеваний, сохраняя статус-кво. Однако растет число научных медицинских центров, где компании уже не могут напрямую навязывать свою продукцию учащимся и врачам.