Джеффри Уэст - Масштаб. Универсальные законы роста, инноваций, устойчивости и темпов жизни организмов, городов, экономических систем и компаний

Вопрос о том, как и почему хорошие люди становятся плохими и совершают отвратительные поступки, – человеческий аналог проблемы Иова, сводящейся к вопросу о том, почему Бог допускает страдания хороших людей, – остается фундаментальным парадоксом человеческого поведения с самого момента возникновения у человека общественного сознания. Вопрос об отношениях человека с самим собой – вечную нравственную и этическую дилемму добра и зла – можно считать вопросом, парным с проблемой места человека в его отношениях со Вселенной. Оба они являются центральными проблемами человеческого существования, занимающими главенствующее место в размышлениях человека с того самого времени, когда Homo sapiens впервые обрел сознание, и породили многочисленные религиозные, культурные и философские системы. Рассмотрение этих глубоких вопросов с точки зрения, порожденной наукой и «рациональностью», позволяющее надеяться на создание дополнительной системы для понимания их происхождения и, возможно, получения новых идей и ответов на них, началось лишь в очень недавнее время. Дерзкие работы Милгрэма и Зимбардо дают основательные доводы в пользу того, что причиной отвратительных поступков хороших людей является общественное давление, страх отторжения коллективом и стремление быть частью группы в ситуациях, в которых власть уполномочивает отдельных лиц управлять и принимать решения. Зимбардо стал активно и красноречиво ратовать за недвусмысленное признание существования этих могущественных процессов, по-видимому встроенных в нашу психику независимо от культурных особенностей и породивших на протяжении столетий многочисленные ужасы, и поиск путей разрешения связанных с ними проблем вместо следования нашей инстинктивной склонности возлагать вину на отдельных «паршивых овец», национальные отличия или культурные нормы.

Как это ни печально, Милгрэм умер от инфаркта сравнительно молодым, всего в пятьдесят один год. Он внес большой вклад в изменение наших общепринятых взглядов на человеческую природу и, в частности, в демонстрацию того, насколько большое влияние оказывает на действия и поведение человека его взаимодействие с тем сообществом, в котором он существует. Его экспериментальные исследования подчинения показали, что люди, поступающие бесчеловечным образом, могут вовсе не быть злыми или ненормальными. Такие взаимоотношения между человеком и сообществом неизбежно привели его к рассмотрению более широких вопросов психологических аспектов городской жизни. В 1970 г. он опубликовал в журнале Science дискуссионную статью под названием «Опыт жизни в городах», которая заложила основы вновь зарождающейся дисциплины городской психологии, ставшей с этого момента основным предметом его исследовательской работы [128].

Психологическая жесткость жизни в большом городе весьма поразила Милгрэма. Общее впечатление было таково, что за пределами своей локальной среды каждый индивидуум обычно занимается своими делами, избегая взаимодействия с другими и вовлечения в их дела, и редко явно замечает других людей или ситуации, которые могут потребовать его участия или обязать его к чему-либо. Сверх того, большинство людей чрезвычайно неохотно вмешиваются в происходящее или даже зовут на помощь, когда на их глазах происходят преступления, совершается насилие или случаются другие чрезвычайные события. Милгрэм разработал целую серию новаторских экспериментов для исследования недостатка доверия, усиления страха и беспокойства и общей нехватки любезности и вежливости, характерных, как кажется, для жизни в мегаполисах, в отличие от маленьких городов. Например, его исследователи поодиночке звонили в двери, говоря, что потеряли адрес друга, живущего где-то поблизости, и прося разрешения воспользоваться телефоном. Число случаев, в которых их впускали в дом, в маленьких городах оказалось в три-пять раз больше, чем в большом городе. Более того, 75 % жителей большого города отвечали на звонок, крича через закрытую дверь или глядя в дверной глазок, а в маленьких городах 75 % респондентов просто открывали дверь.

В другом, родственном эксперименте, друг Милгрэма Зимбардо почти на трое суток оставил автомобиль на улице неподалеку от кампуса Нью-Йоркского университета в Бронксе; приблизительно такая же машина была оставлена на такое же время вблизи Стэнфордского университета в городе Пало-Альто. Для тех, кто не бывал в тех местах, нужно сказать, что Пало-Альто – это очень богатый маленький город к югу от Сан-Франциско, своего рода квинтэссенция американского пригородного района. По случаю я жил там во время проведения этого эксперимента и могу подтвердить, что в нем царила довольно сонная, мирная атмосфера. Чтобы «спровоцировать» потенциальных вандалов, с обеих машин сняли номера и оставили их с открытым капотом. Уже через двадцать четыре часа с нью-йоркской машины были сняты все подвижные детали, а к концу третьих суток от нее остался только металлический скелет. Удивительнее всего то, что бо́льшая часть разрушений была произведена среди бела дня, на глазах у «безразличных» прохожих. Напротив, к автомобилю, оставленному в Пало-Альто, никто даже не притронулся.

Для теоретического объяснения этой темной стороны городской жизни Милгрэм использовал термин «перегрузка», позаимствованный из теории электрических цепей и систем. В больших городах мы постоянно сталкиваемся с таким количеством видов, звуков, «событий» и других людей, сменяющих друг друга с огромной скоростью, что мы просто не в состоянии переработать весь этот шквал информации, поступающей в наши органы чувств. Если бы мы пытались реагировать на каждый стимул, наши умственные и психологические контуры разрушились бы под этой нагрузкой, то есть у нас, как в перегруженной электрической схеме, просто вылетели бы предохранители. И к сожалению, с некоторыми из нас так и случается. Милгрэм предположил, что те типы «антиобщественного» поведения, которые мы наблюдаем и с которыми сталкиваемся в больших городах, – это на самом деле адаптивная реакция на необходимость справляться с чувственной перегрузкой городской жизни, откуда следует, что без такой адаптации у всех нас вылетели бы предохранители.

Я уверен, что вам ясна ирония, заключенная в наблюдениях и рассуждениях Милгрэма относительно социально-психологических последствий перегрузки городской жизни. Те же самые аспекты жизни в городах, которые я превозносил в качестве фундаментального двигателя создания новых идей и ценностей, инноваций и привлекательности городов – рост взаимосвязанности людей и сопровождающая его энергичность больших городов, так привлекавшие Джейн Джекобс, – оказываются одним из элементов той цены, которую мы вынуждены платить за удобства, предоставляемые крупными городами. Это еще одно проявление «хороших, плохих и злых» сторон повышенной взаимосвязанности, возрастающей по законам суперлинейного масштабирования по мере увеличения размеров города. Систематическое увеличение подушных значений касается не только размера зарплат, числа патентов и количества ресторанов, возможностей, социальной активности и интересных событий, но и преступности и заболеваемости, уровня стресса, беспокойства и страха в повседневной жизни, а также снижения уровня доверия и вежливости. Как я вскоре покажу, многие из этих черт можно приписать увеличению темпа жизни в больших городах, которое является предсказуемым следствием из теории сетей.