Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Загадочная шкатулка герцога де Блакаса

Тайная гностическая печать Мандеев: змея, шершень, лев и скорпион. Из мандейской рукописи.

При сотворении мира Господом Люцифер в качестве камня был заложен в его фундамент. В довольно позднем гностическом самаритянском произведении “Малеф” говорится, что Ангел Господень создал тело Адама, тогда как Сам Бог вдохнул Свой Дух в это тело (18). Следовательно, Птахиль-Люцифер есть Ангел. Но для божественного домостроительства и созидания Народа Божия Моисею был ниспослан Богом Отцом на гору Синай в огненном облачении Ангела Иеговы Сам Иисус Христос, Логос, сотворивший мир вместе с… Люцифером. Отсюда главное заблуждение представителей гностицизма заключается в том, что они вместо двух Ангелов различали только одного — Люцифера, полагая, что именно он являлся Моисею на Синайской горе. Отсюда происходит отрицание гностиками Ветхого Завета, после чего они попадают в люциферианские сети лжеименного знания, в которых спустя столетия оказался выдающийся франк-масон и реформатор Древнего принятого шотландского устава вольных каменщиков Альберт Пайк. Дело в том, что Логосу, рожденному Богом Отцом, была предопределена роль второго Люцифера, которого гностики по своей интеллектуальной гордыне слили с первым — Денницей или Эосфором и, таким образом, расщепили картину мироздания. Вот почему, в отличие от христианства, древние и современные гностические концепции страдают сугубой фрагментарностью: они не дают целостного мировоззрения. Попытка его создания Альбертом Пайком на основе синтеза стройного шотландского устава франк-масонства и люциферианского гнозиса, на наш взгляд, не увенчалась успехом. Провалилась она и у Робера Амбеле-на, уже в XX веке пытавшегося сделать то же самое, только опираясь на египетский масонский устав Мемфис-Мицраим. Уходят из жизни интеллектуалы, и их труды извращаются: последователи становятся либо узкими люциферианскими сектантами, либо заурядными обывателями, не разумеющими смысла ни символов, ни ритуалов. Увы, Альберт Пайк и Робер Амбелен понадеялись на холодный свет люциферианского разума, но позабыли о сердце, о котором говорит Иисус Христос, второй Люцифер, и без которого все вместе с высокомерным гнозисом и многозначительным мудрствованием обречено на ересь и заблуждение. Тем не менее, понимание Люцифера как неотъемлемой части вещества всего сущего характерно для выдающихся христианских мистиков разных веков и народов — Оригена, Якоба Бёме, Мартинеса де Паскуалиса, Луи-Клода де Сен-Мартена и Авраама Позова. Не это ли люциферианское содействие в происхождении вещества мира благодаря сгущению и растворению отражено в синтетической фигуре Птахиля-Люцифера или демиурга тамплиеров (ее не стоит путать с Бафометом, о котором речь пойдет ниже), напоминающей древнегреческого рогатого и козлоногого бога Пана? С высокой долей вероятности изображение демиурга, украшавшее снаружи фасады орденских церквей и часовен, храмовники позаимствовали у предшествовавших себе дуалистов — иоаннитов-мандеев или манихеев. Но почему тогда рыцари поклонялись не только бафометическим фигурам, но и образам демиурга. Ответ лежит в области теологии и космогонии Maдесв, у которых Птахиль-Люцифер является существом способным к покаянию: следовательно, он будет реинтегрирован в Боге, когда совершится последний космический суд и произойдет всеобщее восстановление или Апокатастасис. Исходя из этого, становится понятной логика почитания демиурга тамплиерами и люци-ферианские практики, производившиеся в орденских капитулах. Даже сильно зараженные и пропитанные ересью великие символические идеи не умирают: они лишь трансформируются во времени и пространстве. Религиозная учение мандеев изложено в “Великой Книге” (“Sidra rdbba”), называемой одинаково “Сокровище” (“Ginza”). “Гинза” писалась и дополнялась между 650 и 900 годами н. э. и состоит из двух частей, именуемых “Левой” и “Правой”. “Правая” часть — “Jamina” — предназначена для живых, а “Левая” — “Smala” — для мёртвых. “Великая Книга” представляет собой собрание текстов разных авторов. Лревнейшие части излагают парсийское учение в мандейской интерпретации, наиболее поздние — учение о Царе Света в монотеистической традиции, хотя более ранние версии указывают на то, что первоначальные мандеи придерживались тринитарного мировоззрения (см. ниже). Каждая книга имеет своего духа-покровителя, к которому практикуется молитвенное обращение. Эти гении сакральных текстов, по-видимом. у, родственны зороастрийским фраваши. Кроме “Гинзы” в канон мандеев входят: “Книга знаков Зодиака”, "Тысяча двенадцать вопросов”, “Первый Макрокосм” или “Великий Первый Мир”, “Первый Микрокосм” или "Малый Первый Мир”, “Собрание Первой Жизни” или “Диван”. Другим важным источником является “Книга Иоанна” (“Драша д’Иахиа”) или “Книга Царей” (“Драше д’Малке”). Царями мандеи называют ангельские сущности Света. Оно содержит тридцать семь мифологических разделов, в которых особенно интересны истории о явлении в Иерусалиме небесного Спасителя Аноша. Канонический молитвенник или Коласта включает в себя множество гимнов, песнопений и молитв, употребляемых мандейскими жрецами для различных богослужений и особенно крещения (масбу-та), заупокойной мессы (масикта), ритуальных трапез и пр. (19) Книга “Гинза” даёт три различных рассказа о сотворении мира. Один из них, наиболее архаичный, мы и приводим здесь. Он несет на себе признаки прежней веры мандеев и, возможно, их ессейских предков в Живоначальную Троицу. Вначале существовала Триада: “Пира Рабба” (Великий плод), “Аяр Зива Рабба” (Эфир Великого сияния) и "Мана Рабба” (Великая пища). Последний является важнейшим из Триады

— Царём Света, от которого произошло всё. От него нисходит и “Великий Иордан”, пронизывающий весь эфир, царство Аяра. Мана вызвал к жизни (хайе кадмайе — первичную жизнь), а затем удалился, открываясь только душам самых благочестивых мандеев. Как правящее божество хайе кадмайе служит предметом поклонения. Оно произвело многочисленных ангелов (собственно, богатства) и (хайе ти-ньянэ — вторую жизнь) или “Юшамин” (Небесный Яхве), что соответствует Ъогу Израиля, Которого гностики признавали “божеством низшего ранга”. Именно “Юшамин” захотел возвыситься над первоначальным Светом, но потерпел неудачу в своей попытке, за что был выброшен из чистого эфирного мира и изгнан в мир низшего света. Похожий рассказ мы находим у всех гностиков: в нем Эон София падает, пожелав достичь Плеромы Света. Предание древних жителей Ханаана гласит, что Гиллель бен Шахар (прототип Люцифера) пал, совершив попытку достичь престола Господа Элъ-Элиона. От “Юшамина” произошли другие сущности, напоминающие эоны гностиков, среди которых “Абатур” (‘‘отец ангелов”), он же Атика (Арсв-ний) и хайе тэлите (третья, жизнь). Хайе Тэлитэ сидит на краю света, взвешивая на своих весах деяния духов, восходящих к нему. В некоторых. мандейских текстах сообщается, что Абатур, наблюдая свое отражение в черных водах низшего мира, вызвал тем самым появление демиурга Петахиэля (он же Гавриил): ему и было поручено создать землю и населить её. Как видим, здесь повторяется известный гностико-каббалистический сюжет о двух, ликах, божества — Великом (Макропрозоп) и Малом (Микропрозоп) — и их отражении друг, в друге. Присутствие этого сюжета у мандеев свидетельствует о его достаточной древности. Нельзя исключить, что его знали члены Кум-ранской ессейской общины уже в I веке до н. э. Однако в мандейских. текстах существует, и иная версия происхождения Петахиэля. Как раз ее мы приводим ниже (20).