И Попов - Пути в незнаемое

А бывали в его жизни и другие моменты, когда казалось, что наука бессильна помочь арктическому мореплаванию, неспособна понять законы жизни стихии. И особенно запомнился ощущением беспомощности 1965 год.

Нельзя сказать, что к тому времени ничего не было известно о повадках арктических льдов. Многое было известно. Первый прогноз ледовой обстановки в прибрежных морях попытался дать еще в 1915 году Борис Помпеевич Мультановский, в 1923 году свой метод ледовых прогнозов предложил Владимир Юльевич Визе.

А в последующие десятилетия одна за другой работали на полярном льду дрейфующие станции «Северный полюс», высокоширотные воздушные экспедиции, велись исследования с ледоколов, с островных полярных станций. За это время удалось собрать огромный материал о природе Заполярья, установить, какие процессы, в какое время господствуют в атмосфере, как влияют они на дрейф льда.

Словом, многие законы жизни арктического льда были познаны к 1965 году достаточно детально. И казалось бы, прогноз ледовой обстановки, построенный на столь солидной научной базе, не должен подводить.

Так думал и Купецкий, тогда, в 1965 году, заместитель начальника научной группы Восточного района. К этому времени он был уже давно не новичок в Арктике, имел достаточно оснований доверять своему опыту и интуиции. Он кончил географический факультет Ленинградского университета — учился у знаменитых полярных исследователей Визе и Буйницкого… В научной группе работал около десяти лет, исходил на судах, облетал на самолетах и вертолетах всю Арктику. И кандидатскую диссертацию защитил в 1959 году на очень важную для ледового мореплавания тему: «Заприпайные полыньи в замерзающих морях».

Да и природа в этот год вроде бы не загадывала никаких головоломок. В предыдущую навигацию ледовая обстановка была легкой, под осень всю Арктику так раздуло ветрами, что на карте не оставалось почти ни одного закрашенного в коричневый или зеленый — «ледовые» — цвета района, «вся карта синяя». Зима выпала тоже, по арктическим понятиям, теплая. Выходило, что тяжелому льду неоткуда взяться. И прогнозисты посулили такую же легкую обстановку, как и в предыдущее лето.

В конце июня, как обычно, в бухте Провидения собрался штаб Восточного района, чтобы на ледоколе, проводящем первый караван, идти в Певек. Прилетели сюда и ученые из Ленинграда во главе с руководителем научно-оперативной группы Борисом Андреевичем Крутских. Подождали транспортные суда, которые подтягивались с юга, из Владивостока и Находки, провели последние обсуждения похода и двинулись в путь с самыми радужными надеждами.

Купецкий в тот год с первым караваном не пошел, а к началу навигации из Ленинграда прилетел прямо в Певек. Ему предстояло наладить ледовую разведку — прощупать всю восточную часть трассы Северного морского пути, а в случае необходимости помочь каравану. Впрочем, в то, что помощь понадобится, не очень-то верили: все были убеждены в надежности прогноза.

Убежденность не поколебалась и после того, как караван затерло льдами у мыса Шелагского. Беззаботные прогулки по Восточной Арктике в начале июля выпадают редко, и это событие особенного впечатления не произвело: сколько раз так бывало — пожмет лед день-другой, потом отпустит.

Однако на этот раз объятия ледяных полей оказались крепкими. Караван стоял неподвижно неделю, вторую, но никаких признаков облегчения не замечалось. А до Певека было рукой подать — всего несколько десятков миль.

Как только началась подвижка льда, попытались пробиться хотя бы одним ледоколом — руководству штаба необходимо было попасть в Певек. Ледовая разведка показала, что во всем Восточном районе обстановка крайне тяжелая, возникали сотни вопросов, требовавших безотлагательного решения, а связаться со штабом, «загоравшим» на затертом льдами судне, было нелегким делом.

Ледокол подергался взад-вперед и опять встал, толстый торосистый лед не подался. Ждали еще две недели.

Каких только проклятий не наслышались за это время гидрометеорологи. Не одни новички, но и опытные ледовые капитаны теряли терпение и высказывались, не стесняясь в выражениях. Даже те, кто сохранил чувство юмора, шутили довольно мрачно и чаще всего предлагали отдать руководителя научной группы в жертву Нептуну.

Купецкий то и дело вылетал на самолетах в дальнюю разведку. Часами до рези в глазах всматривался во льды, пытаясь найти полынью или хотя бы поля послабее. Но всюду вал за валом громоздились мощные торосы, и ни намека на скорое разрежение не было. Возвращаясь в Певек, он снова видел под крылом самолета замерзший во льду караван, голые обсосанные ветром и волнами скалы мыса Шелагского. И невольно чувствовал вину перед товарищами, уже который день мучившимися во льдах. Во время переговоров по радио интонации Бориса Андреевича Крутских становились все более мрачными. Нетрудно было догадаться, как ему там достается.

Через месяц после того, как застыл во льдах караван, было решено перебрасывать штаб на материк вертолетами, а затем доставлять в Певек по тундре на вездеходах. Впервые за многие годы арктического мореплавания руководители морских операций сами пришли в свою резиденцию «посуху».

Дни бежали стремительно, штаб принимал срочные меры. На Восток были брошены дополнительные ледоколы, пришлось снять несколько десятков грузовых судов с других линий и послать в Арктику.

Льды у Шелаги наконец зашевелились, и первый караван пробился к Певеку. Однако несколько судов пришло с серьезными повреждениями. И неудивительно — ведь, поверив прогнозам, на Север послали и старые пароходы, не имеющие ледового класса.

Ледовая обстановка оставалась небывало трудной в течение всей навигации. Морем не удавалось завезти в Арктику тысячи тонн необходимых грузов. Их пришлось перебрасывать самолетами, что значительно увеличило транспортные расходы, потребовало от авиации работы с перенапряжением.

Словом, шестьдесят пятый остался в памяти Купецкого годом сокрушительного поражения. В Ленинград сотрудники отдела ледовых прогнозов Арктического и Антарктического научно-исследовательского института, работавшие в научно-оперативной группе, возвращались примерно в том состоянии, в каком летит футбольная команда, проигравшая с разгромным счетом.

Итоги навигации обсуждались и на многочисленных заседаниях и в институтских коридорах. «Аналитики» стояли на своем: время давать долгосрочные ледовые прогнозы еще не пришло, самоуверенность и безответственность тех, кто за это берется, обязательно будет приводить к плачевным последствиям.

Слушая их речи, Купецкий со злостью думал, что неплохо было бы спустить этих ученых мужей с их Олимпа на вмерзший во льды караван: пусть попытаются на палубе какого-либо судна излагать морякам свои безукоризненные логические сентенции — он бы с удовольствием посмотрел, чем кончится такая дискуссия.