Франклин Фоер - Без своего мнения [Как Google, Facebook, Amazon и Apple лишают вас индивидуальности] [litres]

Технологическим корпорациям благодаря своим лоббистам удалось остаться в удобнейшем состоянии монополии, при этом слабо регулируемой и мало облагаемой налогами. Они поистине мастерски использовали политику и политиков. Обама провел почти все свое президентство, высказываясь в их поддержку и даже уговаривая европейцев не собирать с них причитающиеся налоги. В качестве благодарности технологические компании направили свои лучшие мозги на обслуживание демократической администрации и ее политической кампании. Технологические монополии связали себя с левыми как в культурном смысле, так и в политическом, и этим заставили большинство критиков умолкнуть. Это хороший способ подстраховаться: республиканцы вряд ли будут в восторге от пожертвований, которые технологические гиганты делали в пользу демократов, но при этом – из идеологических соображений – не заинтересованы, чтобы государство взяло их в ежовые рукавицы. Технологическим корпорациям удалось создать для себя корпоративный рай, в котором они и будут пребывать, пока не придет их час.

Технологические корпорации так хорошо научились использовать Вашингтон, приобрели такой культурный престиж, что едва ли можно представить, чтобы система когда-либо попыталась поставить им границы. Известно, однако, что политика переменчива, а у компаний есть одно, зато очень заметное, уязвимое место – они активно следят за пользователями. До сих пор публика терпела их покушения на свою частную жизнь, но это не будет продолжаться вечно.

Хакеры постоянно проверяют кордоны безопасности на прочность и так же постоянно проникают через них. Все терпели это как данность цифровой жизни, неизбежную плату за ее чудеса. До сих пор это были относительно незначительные инциденты. Вот увидите, они были просто разминкой в сравнении с Большим Инцидентом, неизбежной хакерской суператакой, которая потрясет общество до самых его основ. Таким Большим Инцидентом может стать раскрытие интимных секретов, и тогда массово начнут разрушаться семьи, как это произошло в гораздо меньшем масштабе с Ashley Madison. Им может стать проникновение в финансовую систему, и тогда целые состояния испарятся мгновенно и безвозвратно. Или это окажется взрыв на инфраструктуре, при котором действительно погибнут люди. Если бы можно было предсказать, где ударит, можно было бы и предотвратить, но такой возможности нет.

Технологические компании видят приближение Большого Инцидента и готовятся встретить последствия, что совершенно разумная позиция. Они создали устройства и код, обеспечивающие тотальную слежку; их сервера, где никогда ничего не удаляется, накапливают персональные данные. Было бы логично, если бы на них возложили вину за последствия массовой атаки. Лучшей аналогией тут будет финансовый кризис 2008 года. Тогда банки перед лицом катастрофы, которую сами и вызвали, не могли хоть сколько-нибудь развернуть политический вектор в свою пользу. Когда случится Большой Инцидент, на технологические компании обрушится рука регулятора, которой они так искусно избегали. (К сожалению, сейчас нет законов, регулирующих использование данных [107] Сейчас это не совсем так. На момент перевода книги, в 2019 году в России существует закон «О персональных данных» (№ 152-ФЗ), а в Европе – Общий регламент по защите данных, General Data Protection Regulation (GDPR). – Прим. перев. .) Финансовый кризис привел – редкий случай – к созданию нового государственного агентства, Бюро по защите прав потребителей в финансовой сфере (Consumer Financial Protection Bureau), и ключевую роль здесь сыграла сенатор Элизабет Уоррен. Точно так же Большой Инцидент потенциально может привести к созданию еще одного регулятора.

Нам нужна своего рода Администрация по защите данных (Data Protection Authority), которая бы стояла на защите неприкосновенности частной жизни подобно тому, как государство защищает окружающую среду. И окружающая среда, и неприкосновенность частной жизни – ценности, которые рынок разрушил бы, если бы его ничто не сдерживало. Мы позволяем бизнесу в определенных пределах нарушать целостность окружающей среды, и точно такой же подход должен действовать в отношении частной жизни. Цель состоит не в том, чтобы не допустить сбора или использования данных. Требуется другое – правила, определяющие, что можно собирать и использовать. Граждане должны иметь право безвозвратно стереть данные с серверов. Правила должны требовать от компаний таким образом устанавливать настройки по умолчанию, чтобы для согласия на слежку требовалось совершить сознательное действие, вместо того чтобы пассивно принять потерю приватности. Такое положение вещей было бы куда более здравым, чем невразумительные соглашения об оказании услуг, построенные по принципу «бери или уходи», которые мы имеем сегодня.

Это вопрос нашей самостоятельности: интимные детали, содержащиеся в наших данных, можно использовать, чтобы подорвать наше положение; данные предоставляют основу для незаметной дискриминации; они используются, чтобы влиять на наш выбор – как в отношении потребительских привычек, так и интеллектуальной жизни. Данные – это рентген для души. Компании делают из снимка вашей внутренней сути товар, предмет торговли на рынке, который покупают и продают без вашего ведома.

Неприкосновенность подобной информации – это фундаментальное, интуитивное право, стоящее того, чтобы решительно его отстаивать. Данные граждан должны принадлежать гражданам, а не корпорациям, тайно следящим за ними. Закон должен устанавливать жесткие правила работы с такими данными для компаний, потому что эти данные им не принадлежат. Обработка наших данных – очень ответственная задача, которая должна включать в себя этические обязательства. В американском государстве есть специальная категория корпораций, которые получают прибыль от имеющихся у них во владении активов. Эти компании называются доверительными собственниками, трасти (trustee). Именно в эту категорию попадают компании радио- и телевизионного вещания. Они зарабатывают на использовании общественного эфира, и потому государство требует, чтобы вещательные компании соблюдали целый набор стандартов. Иногда от них требуется передавать предупреждения гражданской обороны или сообщения государственных органов. Они обязаны соблюдать стандарты пристойности и должны предоставлять равное время кандидатам от обеих политических партий. Государство, в лице Федеральной комиссии по связи, контролирует, чтобы вещательные компании не пренебрегали своими обязанностями.

Одна из главных обязанностей компаний, в основе деятельности которых лежат данные, состоит в том, чтобы не использовать свои возможности во вред демократии. Государство не должно определять редакционную политику платформ, но необходимо добиться того, чтобы привратники информационного потока не могли подавлять критику в свой адрес; нужно настойчиво добиваться того, чтобы они предоставляли равный доступ всем источникам и точкам зрения. Я не отрицаю, что все это запутанный клубок сложных вопросов, который юристам будет сложно распутать. Тем не менее это вовсе не новый взгляд на обязанности государства. Именно этого требовал от него Верховный суд, даже когда его возглавляли судьи самых консервативных взглядов. В 1994 году Энтони Кеннеди говорил: «Обеспечить гражданам доступ ко всему спектру источников информации – одна из важнейших задач государства».