Паскаль Буайе - Анатомия человеческих сообществ [Как сознание определяет наше бытие] [litres]

Африканские похитители пенисов и волна преступлений сатанистов в Великобритании существуют только в воображении распространителей слухов и тех, кто им верит. И похоже, что вера в подобные случаи бросает вызов нашему представлению о разуме, устройство которого предполагает сбор и производство полезной информации об окружающем мире. Почему мы иногда заблуждаемся? Психолог Райан Маккей и философ Дэниел Деннет предлагают всерьез задуматься над тем, что они назвали «адаптивным заблуждением», то есть над ситуациями, в которых эпистемические неудачи или, проще говоря, ложные представления с точки зрения приспособленности (fitness) могут оказаться эволюционным преимуществом для тех, кто их разделяет. Примером этого процесса может быть распространение некачественной информации в виде слухов, легенд и теорий заговора. Верования, безусловно, не полезны, если мы считаем главной функцией психики поддержание точного и удобного в использовании представления об окружающей нас среде. Однако психика устроена не так, чтобы быть полезной именно в этом смысле, в более общем плане она должна увеличивать приспособленность. Это подразумевает, что чаще всего порождаемые ею представления точны. Но именно чаще всего, а не всегда.

Мы полагаем, что в целом информация передается из-за ее эпистемической ценности, ее связи с реальностью и потенциальными следствиями для приспособленности. Это объясняет передачу обширных массивов культурных знаний, но в то же время и ложных сообщений, служащих интересам обманщика именно потому, что они ложные. Но эпистемическая ценность – не единственный фактор, объясняющий стремление людей распространять информацию. Потребность в доверии, в отклике на сообщение об угрозе, желание вовлечь других в общее дело или по меньшей мере заручиться их потенциальным согласием – столь же мощные факторы. Поскольку ценность передаваемой информации не оказывает на них прямого влияния, «мусорная» культура при определенных условиях одновременно разрушительна с эпистемической и выгодна с эволюционной точек зрения.

СЧИТАЕТСЯ, ЧТО У ЛЮБОГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СООБЩЕСТВА есть религия. Или несколько. В былые времена так полагали путешественники и первооткрыватели, так думали и первые антропологи. Европейские ученые не сомневались, что религии должны быть у всех иноземных племен, во всех царствах и империях. Но реальность оказалась намного сложнее.

В самом деле, в большинстве империй и государств было нечто похожее на религию – со жрецами, четко расписанным церемониалом и, что всего важнее, с учениями, включавшими эсхатологию, теодицею и сотериологию, или, проще говоря, с учениями о мироздании и конце света, происхождении зла и пути к спасению. Это не слишком удивительно, поскольку европейцы задолго до появления антропологии были знакомы с цивилизациями Индии, Китая и арабского мира.

Но ничего из этого не обнаружилось в малых сообществах. Похоже, там не было никаких религиозных организаций – в виде касты или группы специалистов по сверхъестественным явлениям, которые проходили бы формальное обучение и что-то вроде «сертификации». Еще больше озадачивало, что люди в этих сообществах, похоже, не испытывали никакого интереса к спасению души или к проблеме происхождения зла. А больше всего смущало антропологов, что они вообще не находили в таких сообществах четких религиозных представлений. Да, люди могли рассказывать о предках, душах и духах. Но эти сообщения были туманны, индивидуальны и даже противоречивы. Какими бы ни были представления этих народов, они не вписывались в ожидаемый образ религии. Первые антропологи, пытаясь описать «религии» малых сообществ, обнаружили, что это очень напоминает попытки совместить несовместимое.

В ряде случаев все завершалось бесконечными и неразрешимыми спорами о точном значении термина «религия». Это никак не помогало ответить на действительно важные вопросы: как человеческий разум представляет себе религиозные концепции и нормы? Есть ли в этой области сходство или даже универсалии? Является ли наличие подобных представлений естественным следствием того, как работает наш разум? Или они следствие естественного отбора? И даже – не адаптивны ли они?

Приступать к осмыслению разнообразных явлений, называемых религией, правильнее всего со стороны человеческой способности занимать ум фантазиями о сверхъестественном. Эта обширная область включает мечты, художественное творчество, мифы, сновидения – все продукты того, что в классической психологии называлось даром воображения [173] Harris, 1991; Roth, 2007. . Здесь нас особенно интересует то, что можно назвать сферой сверхъестественного, те воображаемые сущности, существа или процессы, которые не принадлежат природному миру и во многих случаях вообще не соответствуют законам природы.

К примеру, призраки могут бродить и, вероятно, воспринимать и понимать происходящее, но от людей отличаются тем, что на самом деле они мертвы и могут проходить сквозь преграды – стены или двери. Зомби – это ожившие мертвецы, обычно питающиеся человеческой плотью и ведущие себя почти как живые люди, но не способные контролировать свои поступки, поскольку разум их пуст. Вампиры – бывшие люди, они бессмертны и пьют человеческую кровь. Големов делают из глины и оживляют с помощью колдовского заклятия. Наше воображение не ограничивается человекоподобными фигурами такого рода. Можно еще припомнить говорящих животных из народных сказок, у Овидия мы встречаем грибы, превращающиеся в людей, у Апулея – человека, превратившегося в осла. Не забудем о самостоятельно выбирающих свой путь амулетах и о кровоточащих, плачущих или как-то еще выражающих человеческие чувства статуях.

В этом обширном и разнообразном наборе странных чудищ мы вновь и вновь обнаруживаем ограниченное количество основных тем. Особенно часто мы сталкиваемся с нарушением общих ожиданий относительно физических объектов, живых существ и т. д. Люди интуитивно полагают, что облик и поведение животных ограничены их унаследованными характерными чертами, но метаморфозы противоречат этим ожиданиям; мы считаем, что живые существа ведут себя в соответствии с их целями и намерениями, но зомби не таковы; нам кажется, что искусственные предметы инертны и неодушевлены, но некоторые статуи бога Ганеши пьют жертвенное молоко. В таком духе представляют себе даже инопланетян, соединяя в их образе сверхчеловеческую силу и человеческие помыслы [174] Saler, Ziegler, and Moore, 1997. . Подобные представления о сверхъестественном обнаруживаются во всех уголках мира. В самых удаленных культурах можно встретить представления о мертвецах, встающих из могил, о говорящих животных, о душах усопших, не оставляющих в покое живых, о волшебных предметах, обретающих душу или подчиняющихся заклинаниям.