Марк Медовник - Жидкости

Если взглянуть на список ингредиентов на этикетке современного шампуня, вы, вероятно, заметите там нечто под названием лаурилсульфат натрия или родственный ему лауретсульфат натрия. Это строительные блоки большинства современных шампуней, очень эффективные поверхностно-активные вещества, которые не особо взаимодействуют с кальцием в воде и в жесткой воде не образуют хлопьев. Кроме того, они делают кое-что еще, что мы условились считать существенной частью шампуня: пенятся. Причем очень, очень хорошо.

Когда вы пользуетесь шампунем, то скребете и взбиваете, захватывая воздух; при этом на ваших руках нарастает пена. Воздух пытается выбраться из воды и, достигая поверхности, образует пузырек. Если вы будете скрести волосы без поверхностно-активных веществ, пузырек станет просто тонкой пленкой чистой воды. При контакте с воздухом у нее высокая поверхностная энергия, поэтому пузырек быстро лопнет. Но всё меняется, когда вы добавляете какое-нибудь поверхностно-активное вещество, хотя бы лаурилсульфат натрия. Его молекулы легко собираются в тонкой водяной пленке, окружающей пузырек, понижая тем самым поверхностную энергию жидкости настолько, что пленка становится относительно стабильной. Когда вы втираете шампунь в волосы, формируются более стабильные пузырьки, что приводит к образованию обильной пены. А поскольку поверхностно-активное вещество одновременно с этим вбирает в себя масло и жир, мы связываем чистоту с пеной и судим об эффективности шампуня по ее количеству. Современная реклама это подчеркивает, но на самом деле пена не помогает шампуню очищать более тщательно. Она играет чисто эстетическую роль.

Один из ранних образцов коммерческого шампуня

Лаурилсульфат натрия (SLS) — обратите внимание на гидрофильную головку и липофильный хвост

Лаурилсульфат натрия и его семейство поверхностно-активных веществ работают настолько хорошо и они настолько дешевы, что теперь присутствуют почти в любом чистящем продукте. Они есть не только в шампуне, но и в чистящих жидкостях, средствах для стирки и даже в зубных пастах — вот почему ваш рот наполняется пеной, когда вы чистите зубы. Здесь, опять же, роль пены декоративна — она будто говорит: «Смотрите! Я чищу зубы!» Успех лаурилсульфата натрия привел к тому, что это вещество заменило нам кусковое мыло как главное средство для очистки в душе остального тела, помимо волос; это было наступление «средств для мытья тела». Их продавали в маленьких бутылочках и тюбиках, как шампуни. А поскольку представители связанного с лаурилсульфатом натрия семейства поверхностно-активных веществ прозрачны, они великолепно выглядят в прозрачных бутылочках, особенно если их окрасить и ароматизировать, как часто делают с шампунями.

Но популярность средств для мытья тела объяснялась не только их эстетическими свойствами. Когда вы в душе или ванне, у кускового мыла проявляется один недостаток: в мокром состоянии оно невероятно скользкое. Если вы принимаете ванну в регионе с жесткой водой и пользуетесь кусковым мылом, то вы, когда мыло прореагирует с кальцием воды, не только окажетесь в воде с хлопьями, но и рискуете вообще потерять брусочек в мутной воде, если он выскользнет из руки. А если вы принимаете душ, мыло, выскользнув, обычно улетает далеко и начинает метаться по поддону, как рикошетирующая пуля, и в конце концов оказывается под ногами, где вы можете на него наступить, потерять равновесие, поскользнуться и разбить себе голову. Но такого не будет, если вы пользуетесь гелем для душа.

Гель обладает еще одним преимуществом: он находится в бутылке. Кусок мыла нужно куда-то класть, и обычно он оказывается на открытой поверхности. Его внешний слой размокает и превращается в неприятную склизкую мягкую массу. Брусок становится весьма несимпатичным на вид — в отличие от жидкого мыла, которое всегда выглядит приятно. А кусковое мыло, даже высохнув, уже не возвращает себе в полной мере вид твердого и надежного предмета; оно теряет первоначальный вид и форму после одного-единственного использования.

В 1980-е компания под названием Minnetonka задумалась о том, как расширить использование жидкого мыла и распространить его, помимо ванной, на кухни и туалеты. Сотрудники компании понимали, что для этого оно должно восприниматься иначе: не быть похожим на шампунь или средство для мытья тела и уж точно не выглядеть как жидкость для мытья посуды — хотя на самом-то деле это был бы очень похожий продукт. Чтобы добиться успеха, следовало продавать этот продукт людям как новый и привлекательный. В какой-то момент они наткнулись на идею нажимных дозаторов, и это оказалось поистине гениальным ходом. Каждый, кто хоть раз испытывал неприятные ощущения, беря в руки кусок размокшего мыла, которым до него пользовался предыдущий посетитель туалета, теперь мог наслаждаться девственно чистым переживанием, когда средство наливалось ему понемножку прямо в ладонь. Однако это изобретение не сразу получило ход. Не всем оно понравилось — некоторым всё это показалось чересчур мудреным решением несуществующей проблемы. Другим — как мне, о чем я уже говорил, — не понравилась похожесть этого ощущения на момент, когда тебе на ладонь писает мелкое домашнее животное.

Но если в 1980-е общество разделилось во мнениях по поводу жидкого мыла, то 1990-е принесли с собой нечто такое, что прочно сместило баланс в его пользу: у бактерии Staphylococcus aureus , обычно инфицирующей раны после хирургических операций, появились штаммы, устойчивые к антибиотикам, что сделало лечение связанных с ней инфекций очень трудным. Эти штаммы впервые были открыты в 1960-е, но к 1990-м в больницах началась настоящая эпидемия золотистого стафилококка (Staphylococcus aureus) , устойчивого к антибиотику метициллину. В Великобритании на долю инфекций Staphylococcus aureus , устойчивого к метициллину (Methicillin-resistant Staphylococcus aureus, MRSA), приходилось 50 % всех больничных инфекций. В континентальной Европе и США наблюдалась аналогичная картина. Результат — резкий рост больничной смертности. К 2006 г. в Великобритании насчитывалось уже две тысячи смертей из-за MRSA, и больницы не справлялись с распространением этой бактерии. К счастью, благодаря более строгому режиму мытья рук — в частности, медсестер и врачей обязали очищать их после контакта с пациентами — за следующее десятилетие число смертей снова уменьшилось.

В то же время вне больниц началась кампания, в ходе которой населению разъяснялись преимущества чистых рук. Основывалась она на продвижении антибактериальных сортов мыла, которые, помимо лаурилсульфата натрия и родственных ему веществ, содержат такие действующие вещества, как триклозан — антимикробное соединение. При выводе на рынок этих сортов мыла подчеркивалось, что они лучше, чем традиционные, препятствуют распространению микробов. Этот маркетинговый ход оказался успешным: спрос на антибактериальное мыло был огромен, хотя никаких реальных свидетельств того, что оно действует лучше, чем обычное в сочетании с водой, не было. Мало того, директор Центра оценки и исследования лекарственных средств Управления по контролю продовольствия и лекарственных средств США доктор Дженет Вудкок сказала, что некоторые сорта антибактериального мыла, возможно, не приносят на самом деле никакой пользы для здоровья.