Тим Скоренко - Изобретено в СССР

Те опыты, которые он провёл на собаках и на основе которых разработал свои методы, не повторил бы никто другой. Никогда. Для этого нужно было быть безумцем и гением одновременно, своего рода доктором Менгеле животного мира. Без опытов Демихова многие жизненно важные операции, включая барнардовскую пересадку сердца, прошли бы намного позже [4] Замечу, что в 1908 году упомянутый француз Алексис Каррель с американским коллегой Чарльзом Гатри пересадили собаке вторую голову – это было очень похоже на более поздние опыты Демихова. Но ввиду несовершенства технологии они не смогли добиться полноценного функционирования имплантата. .

Более того, Демихов опередил своё время. Лишь сейчас, в первой трети XXI века, итальянский хирург Серджо Канаверо работает над пересадкой человеческой головы. В то время как я пишу эти строки, Канаверо тренируется на трупах в Китае; дата первой операции на живом человеке пока неизвестна. Я не сомневаюсь, что первые пациенты, которым пересадят головы, не проживут и нескольких дней – так было всегда, в том числе и с сердцем. Но медицина требует жертв, тут ничего не поделаешь.

И Демихов пошёл наиболее этичным путём. Всё равно все собаки попадают в рай.

Вообще говоря, в советское время роль личности в истории науки и техники была незначительна. «Советские учёные обнаружили», «в научно-исследовательском институте провели эксперимент», «отечественными инженерами разработано» – такими формулировками научная пресса изобиловала, а вот списки людей, принимавших участие в работе, приводились далеко не всегда. А если и приводились, то в официальной форме, с незапоминающимися инициалами вместо имен, в ряду прочих, включая несколько ступеней начальства. Ситуация же, когда изобретение называлось в честь его автора, считалась из ряда вон выходящей. Это в США инженер основывал компанию и называл её как ему вздумается. А в СССР был регламент. Конечно, я несколько утрирую, но в первом приближении ситуация выглядела именно так.

Однако Дмитрию Дмитриевичу Максутову в этом плане повезло. Телескопы системы Максутова – Кассегрена и Максутова – Грегори знают во всём мире. Дмитрий Максутов – дворянин, сын белого офицера – стал лауреатом двух Сталинских премий и обессмертил своё имя работами в области оптики.

Дед героя нашей истории, Дмитрий Петрович Максутов, был неоднозначным человеком. Став в возрасте 31 года губернатором Аляски, на своём посту он прославился в основном взятками, кумовством и воровством – в общем, представлял собой наихудший образец российского чиновника. У Дмитрия Петровича было пятеро братьев, двое из которых – Павел и Пётр – также сделали себе отличную военную и государственную карьеру.

Дмитрий Дмитриевич Максутов-старший, сын Дмитрия Петровича, карьеристом не был. Он служил капитаном I ранга, затем работал пресс-атташе в российской миссии (то есть посольстве) в Турции – по сравнению с отцом не достиг почти ничего. После революции он уехал из России и закончил жизнь смотрителем пристани в Нью-Йорке.

А вот Дмитрию Дмитриевичу-младшему повезло остаться. Именно повезло, потому что его жизнь во время революционных событий и Гражданской войны достойна экранизации в Голливуде. Он родился в 1896 году и с детства любил астрономию – своими руками делал телескопы по инструкциям, прочитанным в научно-популярных книгах, и всего в 15 лет стал членом одесского отделения Русского астрономического общества. Но, как и практически любому дворянскому отпрыску, ему прочили военную карьеру, так что Дмитрий Максутов (здесь и в дальнейшем этим именем я буду называть астронома, а не его отца) отучился в Николаевском инженерном училище в Санкт-Петербурге, затем в Офицерской электротехнической школе и в итоге стал специалистом по радиотелеграфии. Служил он на Кавказском фронте, учился в школе военных лётчиков, попал в авиакатастрофу и был списан по инвалидности. Это произошло в декабре 1917 года, когда по стране уже шагала новая власть. Максутов бежал от неё в Китай, но, добравшись до Харбина, остался без средств и возможности добраться до США. В 1919-м вернулся в Томск и… был мобилизован отступающей армией Колчака. Тем не менее послужить Верховному правителю России он так и не успел: до Томска добрались части РККА. Максутову ничего хорошего не светило – он же был белым офицером. Но он как-то сумел это скрыть, видимо подделав бумаги, и поступил учиться сразу на 3-й курс Томского технологического института, став в глазах новой власти просто студентом.

Наконец, в 1921 году Максутов встал на дорогу, определившую всю его жизнь. Давний знакомый его отца, физик Дмитрий Сергеевич Рождественский, собирал по всей стране талантливых астрономов для укомплектования штата Государственного оптического института в Петрограде, основанного по его инициативе в 1918 году, – по сути, это было одно из первых научных заведений, учреждённых уже после революции. Максутов принял предложение Рождественского, но в ГОИ проработал недолго, потому что его отец и брат эмигрировали, а мать, отказавшаяся уезжать, осталась в Одессе одна. Дмитрий переехал туда, преподавал в одесских школах физику, заведовал оптической мастерской в Одесском национальном университете имени И. И. Мечникова, а в ГОИ восстановился лишь после смерти матери, в 1930 году, – и только тогда занялся оптикой всерьёз.

Своё главное изобретение Дмитрий Максутов сделал намного позже, в 1941 году, будучи начальником лаборатории астрономической оптики ГОИ и уже доктором технических наук. К слову, он получил степень без защиты, «по совокупности опубликованных работ».

Телескоп самой простой конструкции называется рефрактором. Фактически это подзорная труба, состоящая из двух элементов – объектива и окуляра. Объектив представляет собой систему линз, которая собирает свет, создавая уменьшенное изображение объекта, скажем Луны, а окуляр увеличивает его, как лупа. Но при кажущейся простоте рефракторы имеют ряд недостатков, среди которых сложность и дороговизна изготовления линз большого размера, а также хроматическая аберрация.

Последняя представляет собой искажения, возникающие из-за того, что показатель преломления оптического стекла, из которого делаются линзы, разный для различных длин волн (это явление называется дисперсией). Иначе говоря, лучи разных цветов по-разному преломляются стеклом и, следовательно, по-разному фокусируются линзой, что искажает получаемое изображение. Для исправления хроматической аберрации приходится использовать специальные материалы с низкой дисперсией или сложные оптические схемы.