Михаил Алексеев - Лексика русской разведки. История разведки в терминах

17. О запорожцах, какие ссоры ныне явились, и какой грабеж подданным салтановым греком от тех своеволников произошел, и что за сие учинено запорожцом, и какое в том доволство показано, о всем о том дан ему список с того дела подлинно.

Все сие чинить по вышеописанному, проведыва(я) о всем подлинно, и записывать у себя тайно, и о том писать к великому государю с кем верными людми. А буде что нужнейшего будет, писать с нарочным посылщиком, и держать сие ему у себя тайно под опасением себе великого государя жестокого гнева и смертныя казни» [341].

Таким образом, П.А. Толстому предписывалось, проведывая о всем подлинно [узнавая, добывая верные сведения], вести прилежное и непрестанное наблюдение всех сторон жизни Османской империи — военной, политической, экономической, то есть тамошнего народа состояние.

Правительство более всего интересовало, не готовятся ли в Стамбуле тайно или явно к нападению на Россию, поэтому главная задача Толстого состояла в выяснении подлинных намерений султанского двора. Попутно посол должен был сообщать правительству множество деталей, подтверждавших или опровергавших воинственность или миролюбие Османской империи.

Пункты секретной инструкции требовали от Петра Андреевича не только умения собирать информацию, но и способности ее анализировать и оценивать. Толстой должен был дать характеристики султана и его ближних людей; сообщить, сам ли султан правит страной или через своих фаворитов; имеет ли он склонность к войнам и воинским забавам или более озабочен покоем. В России интересовались бюджетом Османской империи и ждали ответа на вопрос, испытывает ли казна в деньгах довольство или, напротив, оскудение и по каким причинам оно наступило.

Естествен интерес русского правительства к вооруженным силам Турции. Посольский приказ требовал от Толстого исчерпывающих сведений о составе сухопутной армии и ее дислокации, не обучают ли европским обычаем конницу и пехоту или придерживаются традиционных форм обучения. Столь же обстоятельные сведения Толстой должен был собрать и о состоянии османского флота. От него ожидали данных не только о количестве кораблей, их типах, но и о вооружении каждого корабля, составе экипажей, размерах жалованья офицерам и т. д. Толстому, наконец, поручалось выяснить планы османов относительно модернизации сухопутных и морских крепостей.

Проведывать о всем подлинно следовало чрез подлинных ведомцов или верных людей, желателных [благосклонных, расположеных к чему-л.; заинтересованных в чем-л. [342] ] людей. Ведомецъ — то же что ведокъ, ведец ‘знающий человек; тот, кто сведущ в чем-л.’ [343].

Из «тайных статей» следовало (хотя это не в полной мере соответствовало действительности), что в Посольском приказе не знали, какие источники информации (кроме иерусалимского партриарха) имели предшественники П. А. Толстого в Османской империи.

Ознакомившись с «тайными статьями», Толстой запросил письменное разъяснение по ряду из них, которые были даны в виде указов, из которых следовало, что русский посол ехал не на «пустое место»: «Статьи, которые подал Петр Андреев сын Толстой, требующие указу, и что на те статьи указу, и о том подписано подо всякою статьею имянно.

1. Желаю ведатъ: есть ли в тех странах верной человек, в котором бы мне полагать надежду о тайных делех; чтоб мне имя ево объявлено было.

Указ. Иерусалимский патриарх, которой и прежде сего во многой верности явился, мочно объявлять и советовать, что и по списком з дел явилось, которые даны ему [Толстому] прежде бывших посланников.

2. Ежели позовет случай с кем чинить розговор чрез переводчика о нужнейших делех, и в том секрете перевотчику Моисею Арсеньеву мочно ли верить?

Указ. Для того дан; а иное что можешь самому говорить.

3. О посылке к Москве тайных писем какову быть состоянию, с кем их посылать и где и кому велеть отдавать, понеже почты нет, а ездоки до Москвы бывают по случаю и не часто, а когда прилучатца ездоки, и тем иногда в тайностях и поверить будет невозможно; и для того не благоволит ли великий государь учинить почты до Киева яственно, а от Киева под образом купцов, или как великий государь укажет.

Указ. Почта до Киева есть, и о том чтоб пересылать секретно, указы, чтоб будучи ему тамо, пошлютца; а преж сего чрез кого посылки писмам были, и о том явилось в статейных списках, с которых ему даны для ведомости списки ж. А с нужными делами мочно и нарочно посылать кого пристойно, за что на Москве платить будут, и особливая статья о почте дана ему с тайными статьями.

4. Ежели начнет в разговорех спрашивать, для чего карабли и каторги и иные суда морские проводят под Таганрог и вводят в порт? А ныне суть состояния мира, — мне в том какую отповедь чинить?

Указ. Сказать: сие не для чего иного, токмо для опасности от них незапного нападения и для частых перемен, которые быть у них в государстве обыкли; а (с) стороны царского величества никогда никаковаго злого начинания не будет. А то зачали прежде учинения миру оныя строить для войны, — и естьли и опастно, что вы розрывать станете, нам како опасая себя не готовить? — и для всегдашнее от вас опасности, а понеже со всеми у вас есть мир, а есть не малая флота и всегда готовят. Токмо царское величество никогда начинать войны и мир разрушати не будет, которой утвержен нынешними мирными, при помощи Божьи, договоры» [344] . Последний вопрос Толстого был напрямую связан с предшествовавшей назначению послом в Турцию его службой волонтером на флоте в Италии.

В статье 3 Толстой беспокоится об организации связи с Московой и предлагает для сохранения этой связи в тайне соблюдать конспирацию при ее организации — «учинить почты до Киева яственно, а от Киева под образом купцов».

Впервые термин конспирация (от лат. conspiratio, через фр. conspiration) появился в русском языке в начале ХVIII века в значении «тайный заговор» [345] . В 1711 г. в газете петровской эпохи «Ведомости» сообщалось: «В Бретани дознались о конспирации, или о злоумышлении на настоящее правительство» [346].

Одним из надежных источников сведений о Турции в это время был иерусалимский патриарх Досифей [347] . Именно ему Толстой должен был вручить грамоту Петра, в которой выражалась надежда, что Досифей и впредь будет проявлять ту же ревность к царским делам, какую он выказывал прежде. В грамоте говорится: «А о делех наших, что пишешь, что послу нашему и делом и словом советами вашими елика сила способствовал, как о том и сам посол наш известил нам, зело благодарствуем, что, блаженство ваше, чините зело годное… посылаем тамо [в Порту Османскую] нашего ближняго стольника… Петра Андреевича Толстова, которому указали, чтоб будучи ему тамо, советы свои приобщил с блаженством вашим, как и прежние послы, будучи там, учинили; а от блаженства вашего желаем, дабы к тому послу нашему был еси во всяких приключающихся ему делах способник и словом и делом, елико возможно. И того ради пространнее о том на письме отповеди [ответа] не пишем ко блаженству вашему, понеже указали ему про всякие дела наши объявити словесно и советывати об них, как лучше мочно быти… А мы в том не только не сумневаемся, но надеемся, что, блаженство ваше, тому послу нашему будешь во всех делех советник и искренний помощник и о делех тамошних случающихся желаем от блаженства вашего, дабы всегда чрез того же посла нашего изволил к нам писати и объявляти, а у нашего царскаго величества тое радение и прилежание к нам блаженства вашего зело приятно и незабвенно будет. Писано в 1702 году, апреля в (число не указано) день» [348].