Михаил Алексеев - Лексика русской разведки. История разведки в терминах

Что же касается Германии, то там использование телеграфа как способа передачи разведывательных сведений по соображениям безопасности практически исключалось. Так, после подачи агентом условной телеграммы «Сейчас получил три письма, здоров», местные власти потребовали от него предъявить эти письма» [938] .

«К сожалению, должен заметить, — писал А. В. Колчаку 22 ноября 1914 г. М. И. Дунин-Борковский, — что ежедневное и срочное осведомление относительно востока Балтики почти невыполнимо, и вот по каким причинам:

1. Нет никакой гарантии отправки частных телеграмм из Германии даже в нейтральные страны.

2. Отправляющий неизменно попадает под наблюдение.

3. Наблюдение, таким образом, приходится вести посылкой агентов, что требует несколько дней, даже при посылке их из ближайших мест, что мы и делаем.

4. Для очень частого осведомления потребовалось бы чрезмерное количество агентов, что, как уже сказано, представляет опасность для дела же, но, несмотря на это, если Вы, считаясь со всеми этими соображениями, все-таки найдете необходимым давать такие задания, мы сделаем все возможное в этом направлении. Но я должен предупредить, что если слишком энергичное наблюдение поведет к ликвидации части нашего личного состава агентов, то это может выразиться задержкой представления сведений по новым заданиям, пока не будет найдена замена» [939] .

Введенные «Отчетом о деятельности разведывательного отделения Управления генерал-квартирмейстера при Главнокомандующем» с 4 марта 1905 г. по 31 августа того же года [940] названия дальняя разведка, дальний агент не нашли закрепления в разведывательной терминологии и не встречаются в документах Первой мировой войны. Вместо прилагательного дальний (дальняя) появляется определение стратегический (стратегическая) и, как следствие, термины стратегическая агентура, стратегическая разведка.

«Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова, изданный в 1940 г., дает следующее определение прилагательного стратегический: 1. Прил. к стратегия. Стратегическое искусство. 2. Прил., по знач<���ению>. связанное с действиями, важными для осуществления общих целей войны, соответствующими стратегии воен.’ С<���тратегический>. пункт. Стратегическое развертывание армий. Стратегическая обстановка. Стратегическая железная дорога. Достигнуть тактических и стратегических успехов» [941]. Есть в этом словаре и толкование существительного:

Стратегия [от греч. stratçgнa]. 1. Искусство ведения войны. С<���тратегия>. Красной армии. С<���тратегия>. Кутузова в войне с Наполеоном. Немецкая с<���тратегия>. С<���тратегия>. молниеносного удара. С<���тратегия>. измора противника. || Наука о ведении войны. Курс стратегии. 2. перен. Искусство руководить действиями какого-н. коллектива для достижения общих, главных целей в его борьбе с противником. Революционная с<���тратегия>. пролетариата. Стратегия и тактика ленинизма есть наука о руководстве революционной борьбой пролетариата . Сталин» [942].

Применительно к реалиям Первой мировой войны речь шла о об агентуре не на театре военных действий, а на территории противника — Германии, Австро-Венгрии, Турции, Болгарии — и в первую очередь, в столицах этих стран, в высших военных штабах, органах государственной власти, там, где принимаются важные военные и военно-политические решения, а также на территории нейтральных государств, поддерживающих отношения с воющими против России, Англии и Франции странами. Чтобы показать удаленность такой агентуры от ТВД Рябиков применяет термин глубокая стратегическая агентура.

Так, состояние разведки в России во время Русско-японской войны 1904–1905 гг. специалистами оценивалось крайне низко. «Неналаженность тайной агентуры в мирное время, невозможность получать весьма жизненные и важные сведения о японский армии секретными путями привели к колоссальнейшей ошибке в подсчете всех сил, кои могла выставить Япония и к совершенному игнорированию резервных войск [здесь и далее курсив П.Ф. Рябикова], неожиданно появившихся на театре войны, — писал в 1919 г. в своем труде «Разведывательная служба в мирное и военное время» один из руководителей военной разведки Генерального штаба генерал-майор П. Ф. Рябиков. — Полная неподготовленность театра войны Маньчжурии в агентурном отношении и лишь постепенное налаживание агентуры во время войны имело следствием нашу слабую осведомленность в стратегических группировках и передвижениях японцев, что крайне вредно отражалось на наших действиях, связывая их инициативу и порождая неуверенность» [943] .

Имея в виду первые итоги Первой мировой войны, П. Ф. Рябиков продолжал: «Последняя мировая война коалиционного международного масштаба еще более подтвердила совершенную необходимость прочной организации агентуры как мирного времени, так и во время войны. С самого начала войны стало ясно, какое громадное значение имеет в современных условиях глубокая стратегическая агентура, которая только и может давать сведения о стратегических перебросках с театра на театр и с фронта на фронт на отдельных театрах; сразу почувствовалось, что наша разведка со своими органами, стратегической конницей и с едва начинавшей развиваться авиацией коротка; высшее командование часто не предупреждалось заранее о рокировках неприятеля, и войска натыкались иногда своей войсковой разведкой на новые группы противника неожиданно; так, например, во время Варшавской операции 1914 г., и особенно во время октябрьского отхода Гинденбурга от Варшавы, отсутствие заранее заложенной агентуры в приграничной полосе и в более глубоких тылах территории противника или, быть может, ее неудовлетворительность крайне тяжело отразилась на наших действиях» [944]. Здесь П. Ф. Рябиков явно сужает предназначение глубокой стратегической агентуры до выявления стратегических перебросок «с театра на театр, с фронта на фронт на отдельных театрах».

П. Ф. Рябикову принадлежит введение термина стратегическая разведка. «В военное время сведения о самых глубоких тылах противника и о творящемся в его стране, а также о намерениях и планах неприятеля может давать агентурная разведка — беспредельная по глубине своей работы, — настаивает профессиональный разведчик П. Ф. Рябиков и продолжает: — Учитывая коалиционный характер современных войн, наличие целого ряда театров борьбы и громадное значение стратегических перебросок войск с театра на театр и с фронта на фронт в пределах театров, приходим к выводу, что агентура в современной войне приобретает особенное значение как орган стратегической [здесь и далее курсив П.Ф. Рябикова] разведки, могущий давать высшему командованию крайне важные сведения.