Политика постправды и популизм

4) использование различных офлайн- и онлайн-площадок в качестве уникальной ленты новостей по интересам.

Основой для новой политической идентичности, в которую непосредственно встроен манипулятивный дискурс, является производство такого политического сообщения, которое генерирует само себя, при этом потенциальный получатель сообщения сам выбирает источник информации и определяет дальнейший путь конкретного сообщения или контента во Всемирной сети. Таким образом, аудитория сама трансформируется в субъект коммуникаций, способный переопределить процесс социальных коммуникаций, который, в свою очередь, формирует культуру общества.

Исследования политической роли «новых СМИ» позволяют выделить ряд тенденций:

• появление «трансмедиа» или использование двух и более типов СМИ для освещения событий (так, согласно исследованиям, в США почти 80 % используют возможности интернета одновременно с просмотром телепрограмм);

• появление системы учета и вознаграждения тех, кто создает наиболее влиятельный контент;

• идеи, мнения, мультимедийный контент, апдэйты статусов — именно эти инструменты делают социальные СМИ все более влиятельной и часто разрушительной силой. Традиционные СМИ только приходят к осознанию этого, добавляя схожие функции к своим информационным системам;

• с одной стороны, развиваются системы поиска в социальных сетях, с другой — СМИ во все большей степени влияют на результаты поисковых систем. Так, страницы, которыми пользователь поделился в «Фэйсбуке», «Твиттере» или Google+, получают более высокие ранги в результатах поиска этого пользователя;

• другая тенденция — развитие так называемой социальной разведки (по аналогии с корпоративной разведкой).

Подытоживая сказанное, отметим, что традиционные, «старые» медиа продолжают играть определяющую роль в формировании информационной «повестки дня», но при этом «новые медиа», уже став инструментом политического и социального манипулирования, имеют очевидные перспективы как в глобальном информационном пространстве, так и в рамках тех или иных конкретных общественных систем, в которых наблюдается понижение уровня доверия традиционным СМИ.

Множество исследователей полагают, что новые информационные СМИ будут созданы и выйдут из недр таких известных информационных систем, как «ВКонтакте», «Фейсбук», «Твиттер», менее известных (типа «Мессенджера») или еще совсем не известных, — в любом случае именно они будут определять медиаландшафт в будущем. По факту, они уже сейчас являются самодостаточными СМИ: они имеют миллионную аудиторию, собственный штат и контент. Также нельзя не отметить и еще один момент — все возрастающую популярность непосредственной вербальной и визуальной коммуникации, которая, по сути, является одной из форм электронной межличностной коммуникации. Очевидно, что многие пользователи обращаются к такого рода сервисам именно с целью найти новые социальные контакты и получить необходимое или недостающее общение, что также играет важную роль и в общественно-политическом процессе.

Вместе с тем следует помнить, что в современных условиях при непосредственном анализе индивидуального дискурса того или иного политически активного субъекта необходимо оперировать действиями, а не только интенциями. Выше было показано, что заявления одного и того же адресанта (не важно, это политический актор (decision maker) или просто производитель политического контента (журналист, эксперт, обозреватель)) могут зависеть от текущей политической ситуации и прямо противоречить друг другу, поэтому на первый план выходят методы дискурс-анализа, направленные на составление когнитивной картины мира того или иного политического актора на основе большого массива его выступлений, или, что еще более важно, призванные выявить общие тенденции развития политического дискурса того или иного общества, заключенного в соответствующих трансляторах. Именно эти тенденции являются теми интенциями, которыми руководствуется среднее звено политической элиты государства в своей повседневной практике. Поэтому для дальнейшего развития политического дискурса весьма важно не только его изменение на высших уровнях трансляции, но и соответствующие процессы на среднем уровне, в том числе и на уровне самих средств массовой информации. Запрос на такие изменения существует и сверху — от политической элиты, озабоченной улучшением имиджа страны, и снизу — от представителей слабо развитого, но все же существующего гражданского общества, озабоченного свой неспособностью как бы то ни было влиять на формирование текущей повестки дня. Именно в этом обоюдном желании многих частей нашего общества кроется шанс на развитие политического дискурса в соответствии с магистральными идеями поступательного развития.

В современном значении слово «виртуальность» употребляется с

1960-70-х гг. Именно тогда под виртуальностью стали понимать искусственное пространство, созданное с помощью компьютерных технологий. Ранее корень virt связывался с мужским началом, добродетелью, познанием божественной силы, условием познания душевного (нетелесного) начала и т. д. 53 53 Дубовицкая Д. А. Креативность виртуальности в современных культуротворческих процессах: дис. ... кандидата культурологии: 24.00.01. Иваново, 2015. С. 13-24. Среди по-прежнему актуальных коннотаций слова «виртуальный» следует упомянуть такие значения, как эфемерность, фальшивость, мнимость, имитационность, иллюзорность, потенциальность, воображае-мость.

Виртуальной реальностью считается реальность тех объектов, которые находятся на следующем, относительно константной, то есть порождающей их реальность, уровне 54 54 Шипицин А. И. Компьютерные социальные сети в контексте виртуализации современной культуры: дис. ... канд. филос. наук. Волгоград, 2014. 161 с. . Виртуальное пространство представляет собой созданный имитационной системой иллюзорный мир, в который погружается человек.

С 1990-х гг. виртуальную реальность стали связывать прежде всего с интернетом, вследствие чего произошло отождествление виртуального пространства и киберпространства (то есть интернет-пространства) 55 55 Воронов А. И. Философский анализ понятия «виртуальная реальность»: дис. ... канд. филос. наук: 09.00.08. СПб., 1999. . Однако виртуальная реальность представляет не столько технологический, сколько психотехнологический феномен, поэтому необходимо рассмотрение виртуального пространства как социокультурного явления, формируемого посредством компьютерных технологий 56 56 Мартьянов Д. С., Шентякова А. В. Виртуальная элита в динамике информационного общества // Социодинамика. 2017. № 10. С. 79-94. .