Алим Войцеховский - ЗНАК ВОПРОСА 1997 № 04

Тут у пациента может возникнуть шок, кровь перестает свертываться, начинается кровотечение из носа.

Чтобы не иметь неприятностей на практике, многие клиники всеми правдами и неправдами стараются запасаться только кровью нулевой группы. Но ведь не все же доноры обладают ею?! А кровь слишком дорогой продукт, чтобы запросто разбрасываться ее запасами…

В общем, у доктора Джека Голдстайна из Нью-йоркского Центра переливания крови были всегда резоны, чтобы заняться исследованиями способов превращения крови одной группы в другую. Вскоре он понял и как этого добиться. Надо подействовать на поверхность красных кровяных клеток — эритроцитов — определенным ферментом, и тогда произойдет превращение крови одной группы в другую.

Дело в том, что от всех этих клеток ответвляются цепочки сахаров, расположенных в одной и той же последовательности. Но у клеток нулевой группы цепочка обрывается на галактозе, а у крови других групп цепочка несколько длиннее. Дополнительные сахары и воспринимаются иммунной системой как признаки антител.

Вывод прост: надо обрубить «лишние» сахара. Первый фермент, способный выполнить подобную операцию, Голдстайн нашел в… зернах кофе. Это была альфа-галактизидаза: с ее помощью удалось обрубить лишние сахара у эритроцитов группы В. В кофе она выполняет сходную работу, способствует накоплению энергии.

Второй фермент, но уже для группы А, обнаружился в печени цыплят. Оставалось набрать нужное количество ферментов и научиться правильно пользоваться ими. Вот на это и ушло 15 лет напряженной работы.

«Теперь разработана технология клонирования нужных ферментов, — говорит Голдстайн. — Их можно получать теперь в любом количестве, торговцы кофе и цыплятами перестали носить меня на руках. А то ведь раньше нам приходилось закупать у них для экспериментов тонны кофе и вагоны цыплят…»

Немало хлопот оказалось и с операцией «обрубания». К каждой группе крови нужен был свой подход. У молекулы эритроцита В от поверхности отходит полмиллиона сахарных цепочек. У эритроцита А и того больше — целый миллион. Причем одни цепочки стелются параллельно поверхности, другие — торчат перпендикулярно. Фермент для эритроцитов В, как выяснилось, лучше работает в условиях повышенной кислотности, а сами эритроциты предпочитают нейтральную среду. В общем, приходится так подбирать условия реакции, чтобы и фермент работал, и клетки эритроцитов не разрушались…

Но теперь все хлопоты позади. Ныне ведутся промышленные испытания новой технологии, готовится оборудование для массового производства универсальной крови. Первые установки будут готовы к работе в конце 1998 г. К этому же времени, по расчетам исследователей, будет получено и разрешение на массовое использование новой методики в клиниках, госпиталях США.

В тот же срок Голдстайн надеется разрешить и проблему несовместимости резус-фактора. Ведь большинство людей имеют положительный резус-фактор. А оставшиеся с отрицательным резусом могут выдержать разовое переливание крови даже с положительным резусом, не рискуя жизнью. «Иммунная система вырабатывает антитела против чужого резуса не сразу, а месяца через 3–4 после переливания крови, — говорит исследователь. — Так что опасность возникнет лишь после того, как человеку снова введут кровь с чужим резус-фактором. Тем не менее, мы хотим найти возможность нейтрализовать и этот фактор. Ведь случается, что у беременной женщины с отрицательным резусом возникает иммунная реакция на положительный резус плода. И она может нанести вред, если следующий ребенок тоже будет с таким же резусом. Так что проблему придется решать хоть так, хоть эдак…»

Несколько лабораторий уже начали исследования в данном направлении. Будем надеяться, что через несколько лет будет найден способ сделать и резус универсальным или обратимым.

В романе В. Войновича незадачливый селекционер пытается получить растения, у которых все было бы пригодно в дело — и вершки, и корешки — да у него лишь одна дрянь выходит. А все потому, что данный герой не с того конца за дело взялся. Надо было ему попросить у солдата Чонкина, как минимум, его винтовку, а еще лучше — пулемет. Вон, селекционеры Израиля при случае не стесняются в дело даже пушку пустить…

Сегодняшняя селекционная наука оставила далеко позади мичуринцев с их традиционными методами выведения новых сортов. Ныне уж не нужны подвои, привои, перекрестное опыление и прочие премудрости. Дело идет куда быстрее, когда исследователи манипулируют непосредственно с носителями наследственной информации — генами. Если поменять в хромосоме один ген на другой или просто добавить к существующей цепочке парочку закодированных признаков, то можно, в принципе, добиться, что и на вербе груши вырастут.

Только вот беда — добавлять гены поштучно, вручную, под микроскопом — работа достаточно утомительная. Поэтому многие исследователи стали ныне подходить к операциям на клетке с точки зрения не хирургических, но военных стандартов — для достижения успеха засылают лазутчиков, а то и просто идут в лобовую атаку, используя массированный огонь.

В роли лазутчиков выступают генетически модифицированные бактерии или вирусы. Операцию вручную делают лишь одной особи, меняя в ней по своему усмотрению генетический код, а дальше в дело вступает сама природа. Бактерия быстро размножается и ее сородичи самостоятельно внедряются в клетки того или иного организма, заменяя собственный генетический код на модифицированный.

А иногда поступают и того проще. В раствор с модифицированными генами окунают крошечные стеклянные шарики, которыми затем заряжают специальную пушку или, скорее, пистолет — размеры орудия не так уж велики: некоторые модификации вполне можно держать в одной руке. Выстрел — и вылетающие шарики-дробины застревают, скажем, в мякоти картофельного клубня. Некоторые из генов при этом оказываются внедренными в геномы картофеля. И если такой клубень затем высадить в почву, то из него вырастет растение с заранее заданными свойствами.

На международной выставке цветов, например, недавно было продемонстрировано очередное достижение генетической инженерии — голубая роза. Сбылась вековая мечта цветоводов, десятилетиями пытавшихся вывести подобный сорт с помощью традиционных методов селекционной работы. А тут соответствующий ген, отвечающий за цвет лепестков, был попросту взят от растения другого сорта — василька.

Результатом другого исследования оказалась геномная карта помидоров. Теперь исследователю не составляет труда отыскать в цепочке ген, отвечающий не только за цвет помидора, но и, скажем, за его форму, размеры и т. д.