Владимир Ацюковский - ЗНАК ВОПРОСА 1997 № 03

Сырьем для получения золота служили ртуть или медь, для серебра — свинец, а также сера и мышьяк.

Кроме того, философский камень служил также универсальным лекарством: раствор его — золотой напиток — омолаживал старое тело, исцелял болезни, продлял жизнь…

Понятное дело, столь чудесные свойства философского камня должны были привлечь к нему всеобщее внимание. Но овладение, так сказать, широкими слоями общественности привело бы к обесцениванию как самого камня, так и получаемых с его помощью благородных металлов: отсюда и строжайшая секретность.

С. З. Но было ли хоть что скрывать?..

В. А. По-видимому, философский камень действительно существовал, По крайней мере тому есть исторические свидетельства. Да и вряд ли могла бы продержаться более 2000 лет наука, основанная на чистом вымысле.

После Роджера Бэкона в Европе XIII века многие занимались алхимией — Альберт Магнус Великий, Арнольд Вилланованус, Раймонд Лулл…

Тот же Раймонд Лулл — философ, писатель, автор 300 сочинений, разработчик первой логической машины — при жизни пользовался репутацией искуснейшего алхимика. Так вот, он утверждал, что с помощью философского камня превратить ртуть в золото довольно несложно.

«Возьми кусочек этого драгоценного медикамента величиной с боб, — писал он. — Брось его на 1000 унций ртути; последняя превратится в красный порошок. Прибавь унцию этого порошка к еще 1000 унциям ртути — и она превратится в красный порошок. Если и из этого порошка взять одну унцию и снова бросить на тысячу унций — все превратится в медикамент. А брось унцию этого медикамента на новую 1000 унций ртути — и она превратится в золото, лучше рудничного…»

При этом Лулл не преминул отметить, что сам материал философского камня дешев и его находят всюду.

С. З. Но если это так, то почему ныне никто не проводит подобных превращений?

B. А. Помните, мы говорили о том, что человечество может не только накапливать полезные знания, но и утрачивать их? Так вот сей секрет алхимии просуществовал до 1819 года, когда распалось последнее «Герметическое общество» алхимиков, основанное в Вестфалии. Но, говорят, и еще позже, в 1837 году, один тюрингский алхимик еще смог представить Веймарскому промышленному обществу тинктуру, способную превращать простые металлы в драгоценные.

C. З. Но если вы полагаете, что в идее философского камня есть рациональное зерно, то каково оно? Что представляет собой это загадочное вещество?

В. А. Философский камень, по всей вероятности, является катализатором, который сам в реакции не участвует, но стимулирует превращения. Но знаем ли мы, в чем заключается суть катализации?

Академик Н. Н. Семенов высказал следующую мысль: «Прошло сто лет со времени открытия каталитического действия, но и сейчас ученые так же мало понимают, почему вообще идет катализ…»

Попробуем разобраться в этом сами.

Как известно, ведущей идеей алхимиков было представление о единстве материи на всех уровнях ее организации — идея, которую вряд ли стоит оспаривать. Она, в свою очередь, тесно связана с представлениями о наличии в природе мировой среды «апейрона», или «эфира».

В соответствии с представлениями эфиродинамики отличие нейтрона от протона заключается в наличии на его поверхности градиентного пограничного слоя, препятствующего распространению кольцевого вращения протона на окружающую среду. У протона такого слоя нет; кольцевое вращение вихря распространяется на окружающее пространство и воспринимается как электрическое поле.

Если протон и нейтрон сблизились на величину толщины пограничного слоя, равную примерно 0,1 ферми (10–16 м), то давление между ними падает столь сильно, что внешнее усилие эфира прижимает частицы друг к другу с силой многих сотен килограммов. Но для того, чтобы им сблизиться, нужно преодолеть силы электрического отталкивания, то есть гидродинамические силы, действующие на крутящееся вихревое кольцо, попавшее в поле скоростей эфира, вращающегося вокруг второго, вихревого, кольца.

Соединение протона и нейтрона дает дейтрон — ядро атома дейтерия. Устойчивым будет такое положение, при котором вихри протона и нейтрона соединяются между собой боковыми поверхностями, так как при этом длина потоков тороидального движения газа сокращается, а разность скоростей возрастает, давление между ними падает, и внешнее давление среды — эфира — прижимает частицы друг к другу. Такому соединению соответствует энергия 2,27 МэВ. Причем, соединяясь, вихри несколько деформируются.

С. З. Но какое отношение все это имеет к проблеме катализатора — философского камня?

В. А. Одну минуту, я еще не закончил свои рассуждения. Присоединение третьей частицы увеличивает энергию более чем втрое, так как, во-первых, имеется три поверхности вихрей вместо одной, как в предыдущем случае. Присоединение четвертой частицы заставляет все остальные переориентироваться в пространстве так, чтобы замыкались центральные потоки эфира. Получившаяся альфа-частица (ядро гелия) обладает особой устойчивостью, поэтому все более сложные ядра целесообразно рассматривать состоящими как бы из альфа-частиц плюс те частицы, которые там внутри не разместились, но оказались на поверхности ядра.

Выходящие из протонов потоки эфира закручены в виде винта, поскольку в них сочетается и тороидальное, и кольцевое движение; они воспринимаются как электрическое поле протонов. Однако поток стимулирует в среде создание вторичного потока, который замыкается не через центральное отверстие тора, а в противоположную сторону, что и является «электронной оболочкой». В принципе такое образование получило в гидромеханике наименование «вихря Тэйлора».

Вихрь Тэйлора — набор тороидальных вихрей, расположенных один внутри другого. В таком многослойном тороиде кольцевое движение сохраняет направление, а тороидальное имеет противоположный знак, так как теперь замыкание потоков идет не внутрь, а наружу. Вся конструкция в целом электрически нейтральна, так как кольцевое движение далее в среду не передается.

Молекулы образуются в том случае, если внешние слои винтовых протоков для нескольких атомов становятся общими. Для определенной группы атомов, то есть для каждого типа молекул, данные потоки имеют строго определенную форму в пространстве, которую не имели молекулы или атомы, как определенные самостоятельные образования.

Изложенные представления позволяют предположить, что роль катализаторов в химических реакциях сводится к тому, чтобы расположить реагирующие молекулы наиболее благоприятно друг относительно друга. Катализаторы своими внешними потоками эфира способствуют переориентации в пространстве молекул и атомов; они как бы укладывают их в определенную форму.