Владимир Ацюковский - ЗНАК ВОПРОСА 1997 № 03

Но Смоленск был сдан вечером 6 августа, а Чрезвычайный комитет принял решение 5 августа, правда, царь утвердил его только 8 августа, но он тогда не мог еще знать о потере Смоленска.

Интересно отметить такой факт. Царь передал рапорт М. И. Кутузова об оставлении Москвы этому же Чрезвычайному комитету, ожидая, по-видимому, что комитет выразит порицание полководцу. Однако комитет отговорился тем, что не обладает достаточной информацией, чтобы вынести свое заключение по поводу оставления Москвы. Он предписал М. И. Кутузову впредь присылать «полные о всех мерах и действиях своих сведения», причем указал, «чтобы предписание главнокомандующему сделано было не в виде какого-либо неприятного замечания».

17 августа М. И. Кутузов прибыл в Царево-Займище, где М. Б. Барклай де Толли в очередной раз намеревался дать сражение. М. И. Кутузову нужно было время, чтобы войти в управление армией, вот-вот должно было прибыть Московское ополчение и корпус М. А. Милорадовича. Французы преследовали русскую армию по пятам, и М. И. Кутузов вынужден был отступить. 22 августа армия прибыла к селу Бородино, где и решено было дать сражение. М. И. Кутузов предоставил М. Б. Барклаю де Толли и П. И. Багратиону свободу действий.

Часто пишут, что М. Б. Барклай де Толли в Бородинском сражении искал смерти, что под ним было убито несколько лошадей, были ранены многие его адъютанты. М. А. Милорадович, наблюдая за VI.Б. Барклаем де Толли во время сражения, воскликнул: «У него не иначе, как жизнь в запасе». Реже пишут, как М. Б. Барклай де Толли командовал во время сражения вверенными ему войсками, или, если пишут, то, как правило, опираются на рапорт генерала и на «Изображение военных действий 1-й армии в 1812 году», то есть пишут о действиях М. Б. Барклая де Толли так, как их описал он сам. Рапорты военачальников, воспоминания П. Х. Граббе, В. фон Левенштерна позволяют представить, как командовал М. Б. Барклай де Толли, в частности, в самом начале великой битвы.

1-я Западная армия была расположена в основном на правом фланге, где М. И. Кутузов поставил свои главные силы. В версте от правого фланга находилось село Бородино, которое было отделено от русской позиции рекой Коло-чью. Связь поддерживалась только мостами через реку.

С 23 августа в селе Бородине находился лейб-гвардии Егерский полк. В его задачу входило прикрытие арьергарда, отступавшего к основной позиции русских войск. Командир полка полковник К. И. Бистром приказал командиру 3-го батальона полковнику П. С. Макарову выдвинуться вперед и наблюдать за движением неприятеля, в случае надобности удерживать его, обеспечивая отход арьергарда. 24 августа арьергард прибыл на позицию, но батальон П. С. Макарова по-прежнему оставался стоять на пути неприятеля, два других батальона полка располагались в самом селе и у мостов через Колочь.

Готовясь к сражению, Наполеон тщательно изучил обстановку на своем левом фланге у села Бородина. Для него не осталось незамеченным, что Бородино находится в удалении от русских позиций и им легко овладеть. Но, остерегаясь, что русские уйдут и уклонятся от сражения, Наполеон не стал занимать село до сражения.

Ф. Н. Глинка написал в «Очерках Бородинского сражения», что на предложение генерала Ш.-Н.д’Антуара де Вренкура занять село Бородино Наполеон ответил: «Русские так спокойно опираются на этот пункт! Овладей им, и они всполошатся, подумают, что правое крыло их в опасности, и, чего доброго уйдут. Завтра рано Дельзон двинется и займет Бородино — это дело минуты!» Наполеон приказал поставить у села Бородина батареи, чтобы обстреливать Курганную высоту.

Утром 26 августа П. С. Макаров донес командиру полка о приближении к нему неприятеля. К. И. Бистром сообщил об этом М. Б. Барклаю де Толли. По оценке П. С. Макарова, неприятельские войска насчитывали до 8000 человек. Что же предпринял М. Б. Барклай де Толли? П. Х. Граббе вспоминал: «Все глаза были обращены на село Бородино, отстоявшее около версты от позиции, отделенное от нее речкой Колочей и занятое гвардейским егерским полком. Барклай де Толли находил опасным и бесполезным удерживать это село и полагал отозвать оттуда немедленно егерей. Герцог Александр Виртембергский защищал противное мнение».

Пока генералы спорили, время шло. Наконец, М. Б. Барклай де Толли решился отозвать егерей и послал к ним своего адьютанта В. фон Левенштерна. В своих воспоминаниях он писал, что передал героям этот приказ. Егеря оставили село и стали отступать по мостам. В то время как они проходили по ним, две неприятельские колонны открыли огонь по отступавшим. «Огонь был убийственным и попадал в цель… мы были так стеснены, что ни один ружейный выстрел не пропадал даром… Стычка продолжалась не более 15 минут, но эти четверть часа были самыми памятными в моей жизни. Л. гв. Егерский полк потерял в этот промежуток времени половину людей, в том числе было убито и выбыло из строя тридцать офицеров». Далее В. фон Левенштерн писал: «Барклай высказал, что этот отборный полк был употреблен в месте столь опасном для его целей, вопреки его желанию. По его мнению, в этом пункте было бы достаточно иметь обсервационный пост. Он обвинял в этом бедствии генерала Ермолова, предложившего Беннигсену и Кутузову поставить тут этот полк. Таким образом погиб безо всякой пользы один из лучших полков гвардии».

В. фон Левенштерн в своих записках повсюду представляет обожаемого им начальника в лучшем свете.

Командир лейб-гвардии Егерского полка полковник К. И. Бистром в рапорте М. Б. Барклаю де Толли указал, что он действовал по его приказу. Допустим, что М. Б. Барклай де Толли послал лейб-гвардии Егерский полк по приказу вышестоящего начальства. Но в Бородинском сражении он сам командовал 1-й Западной армией и имел возможность отозвать полк до начала сражения. Только его нерешительность, потеря времени в споре с генералом, не имевшим никакой должности и стоявшим только при Главной квартире, привели к тяжелым бессмысленным потерям лейб-гвардии Егерского полка.

Однако кому-то понадобилось найти иные причины для объяснения больших потерь полка. Распространился слух, что гвардейские егеря вели себя беспечно на аванпостах, целый батальон в ночь с 25 на 26 августа мылся в бане, полковник П. С. Макаров был пьян, поэтому егеря не могли отразить атаку неприятеля. Интересно, где в маленьком селе можно было найти такую баню, где мылся целый батальон (около 600 человек)? Как могла вся армия узнать о том, что командир батальона, расположенного в непосредственном соприкосновении с французами, был пьян? Общеизвестно, как офицеры и солдаты берегли честь своих полков. Если бы факт пьянства имел место, он не вышел бы за пределы полка.

За Бородинское сражение П. С. Макаров получил орден Владимира 3-й степени, в 1813 г. стал генерал-майором, во время осенней кампании похода в Германию командовал бригадой 2-й гвардейской пехотной дивизии. С ноября 1813 г. стал командиром лейб-гвардии Павловского полка. Скончался в конце 1815 г., причем офицеры его полка поставили ему памятник. Такое вряд ли могло ожидать нерадивого к службе офицера.