Альманах «Знак вопроса» - ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 01-02

Явление эйдетизма в какой-то степени свойственно и лицам с другими видами памяти, такими, как словесно-логическая и двигательная.

Из жизни мы знаем, что одним лицам очень легко дается обучение, например, катанию на коньках, лыжах или различным гимнастическим упражнениям. Здесь мы можем сказать, у них хорошая двигательная память. Другие, наоборот, без всякого напряжения могут подготовить большую речь и выступать в течение часа и более перед аудиторией, не заглядывая в текст доклада. Этот вид памяти относят к словесно-логической. Словесно-логическая память обычно хорошо развита у философов, писателей, артистов и политиков. Историки, к примеру, говорят о том, что древнеримский философ Сенека мог повторить до двух тысяч не связанных по смыслу слов, предварительно прослушав их всего один раз. Люди с хорошей словесно-логической памятью с малой затратой сил изучают не один, не два, а десятки иностранных языков. Один служитель церкви владел даже несколькими десятками языков. Мы можем только мечтать об этом.

Не меньшее удивление вызывает у некоторых людей память на цифры и на их способность владеть механизмом счета. Оказывается, что есть лица, и не только математики, которые легко запоминают громадное количество чисел. Они могут перемножать в уме, не прибегая к помощи карандаша и бумаги, восьмизначные цифры на восьмизначные, извлекать корни из семи — девятизначных цифр и при этом все делать в течение нескольких секунд. Известен один чудо-счетчик, который чуть больше чем за минуту безошибочно определил, сколько секунд содержится в 39 годах, 3 месяцах и 12 часах. При этом он учитывал и високосные года. Ну разве это не живая электронно-вычислительная машина?!

А как быть в этом случае с животными и птицами? У них есть словесно-логическая память и память на цифры? Рассмотрим некоторые факты.

В начале века лошадь одного немецкого землевладельца вдруг стала знаменитой. Прославилась она решением арифметических задач, которые произносились на вслух. Лошадь могла складывать, вычитать, делить, умножать и извлекать корни. Окончательные правильные ответы она выстукивала копытом. Если ответ был равен, например, пяти, животное ударяло копытом в землю пять раз. Если четырем, то четыре и т. д. Другая лошадь количеством ударов копытом определяла положение буквы в ряду алфавита: один удар означал букву А, два — Б, три — В. Когда животное правильно определяло положение нескольких букв в ряду алфавита, у зрителей складывалось впечатление, что она действительно не только знает буквы, но и считает их. Лошадь, которая способна была производить различные математические действия, оказывала на наблюдателей еще большее впечатление. После этого начали поговаривать о наличии у животных не только памяти на цифры, но и о их способностях сознательно оперировать ими.

Долго мог бы продолжаться обман зрителей, если бы наблюдатели не заметили, что хозяева лошадей подают им сигналы, которые и определяли, сколько ударов копытом о землю должны сделать животные. Внешне же складывалась картина, что лошади способны производить логические действия и называть буквы и их место в ряду алфавита. На самом деле у них были выработаны соответствующие условные рефлексы, воспроизводимые по сигналу человека. У птиц так же хорошо вырабатываются условные рефлексы, как и у животных. Например, один попугай приучился даже к тому, что при двух ударах колокола он съедал два зернышка, при трех — три и т. д.

Что же касается словесно-логической памяти, способной запечатлевать слова, цифры и оперировать ими, то она, несомненно, чисто человеческое приобретение — результат длительной его эволюции. Однако зачатки способностей к счету, запоминанию букв в скрытой форме можно найти у некоторых животных и птиц. У них же можно обнаружить и зачатки речи, выраженные, правда, в примитивной форме. Подтверждением сказанному могут служить многочисленные примеры превосходной подражательной способности все тех же попугаев. Эта способность попугаев помогает им осваивать «иностранные» языки, с помощью которых они могут вступать в словесный контакт даже с человеком. У некоторых из них, настоящих полиглотов, языковый багаж насчитывает до ста и более фраз, а каждая фраза может включить до восьми — десяти слов. Однако их употребление не всегда бывает адекватно теме проходящей беседы. Произношение слов и предложений носит у птиц явно бессмысленный характер. Все это лишний раз указывает на особые заслуги человека в освоении речи, в основе которой лежат следы памяти, вызываемые в головном мозге восприятием осмысленной словесной информации.

Осмысленность, как основная черта человеческой памяти, отчетливо проявляется в таком простом эксперименте. Внутрь загородки в форме буквы П ставится курица или голодная собака. За решеткой загородки помещается пища. Один вид пищи заставляет птицу просовывать голову между прутьями решетки и таким образом пытаться дотянуться до нее и съесть. Аналогичным образом поступает и собака: тычется мордой в решетку, скулит, но выйти из-за загородки не догадывается. Если в эту же обстановку поместить трех-четырехлетнего ребенка, у которого и нервная система еще не совсем развита, то он легко решает, как достать конфету. Прежде всего ребенок осмотрит загородку, оценит ее высоту, форму, найдет выход, а затем выйдет через него и заберет лакомство.

Этот пример возвращает нас к разговору о хорошей и плохой памяти. До сих пор мы приводили примеры превосходной и феноменальной памятей. Однако встречаются они не так уж часто. Поэтому возникает естественный вопрос: «А сколько может запомнить «средний» человек?»

Ответить на поставленный вопрос можно опытным путем. Если мы возьмем группу взрослых здоровых людей и зачитаем им десять двухзначных чисел, а затем попросим назвать числа, то окажется, что они в состоянии вспомнить только пять — семь цифр. Так же обстоит дело и со словами. Из десяти воспринятых на слух не связанных по смыслу слов называется в среднем около семи. В чем же дело? Почему так мало?

Здесь, правда, можно задать встречный вопрос. Мало по сравнению с кем? С феноменами, которые в состоянии запоминать в любой последовательности сотни и даже тысячи слов и цифр? Если с ними, то действительно мало. В среднем же оказывается, что объем запечатления поступающих в мозг сведений при однократном их предъявлении на самом деле составляет около семи единиц информации. Даже считается, что цифра семь для памяти является своеобразным магическим числом. Приблизительно это же число характеризует не только слуховую память, но и зрительную, которую можно проверить предъявлением друг другу картинок типа зоологического лото или каких-нибудь других. Из десяти воспринятых картинок исследуемые лица в среднем для группы назовут от 5 до 9. Как видите, магическое число семь удается «перешагнуть» не каждому из нас. Нужно иметь врожденную эйдетическую способность запечатлевать воспринимаемую информацию так, как это делает магнитофон или фотоаппарат. Но отчаиваться в этом случае не следует. Дело в том, что хорошая память не всегда является показателем хорошего ума. Можно иметь отличную память, запоминать с ее помощью огромное количество информации и тем не менее быть посредственным специалистом. Оказывается, важно иметь не только запас знаний, но и уметь пользоваться им. В противном случае в одно и то же время будешь и богачом, владеющим знаниями из многих областей науки, и бедняком, не способным использовать их для создания новых машин, станков, самолетов, проектов оригинальных конструкций зданий, гипотез.