Крис Клирфилд - ?Неуязвимость! Отчего системы дают сбой и как с этим бороться

Вот перед вами список членов совета директоров компании Theranos на осень 2015 года.

«Это уникальный совет директоров, – заявлял журнал Fortune. – Компании Theranos удалось создать самый блестящий совет директоров в истории американских корпораций по представительству в нем бывших высокопоставленных государственных служащих» {315}.

Это действительно был исключительный совет директоров. Редко можно увидеть в одном таком органе столько бывших министров, сенаторов и военных высокого ранга. Однако эта группа людей была еще замечательна отсутствием в ней разнородности. Практически все члены совета директоров Theranos были белыми мужчинами. И все они родились до 1953 года. Средний возраст: 76 лет.

В совете директоров Theranos отсутствовала не только та внешняя разнородность, важность которой в своих исследованиях определил Апфельбаум. В нем отсутствовала также компетентность в медицинских и биотехнологических вопросах. Единственным медицинским экспертом с действующей лицензией в руководстве Theranos был бывший сенатор Билл Фрист, который когда-то работал хирургом. 79-летний Уильям Фоудж в прошлом был видным эпидемиологом, но оставил медицину много лет назад. Как команда совет директоров Theranos уместнее смотрелся бы в роли мозгового центра по вопросам государственной политики, а не руководящего органа компании на передовой медицинских технологий.

Вскоре после того, как Wall Street Journal опубликовала серию критических статей о Theranos, главный редактор журнала Fortune Дженнифер Рейнгольд обвинила совет директоров компании в отсутствии компетентности {316}. Она задалась вопросом: может ли группа людей с таким малым коллективным опытом в основной сфере деятельности компании эффективно руководить ею. «Возможно, даже полезно иметь в руководстве одного-двух отставных правительственных чиновников, чтобы они учили людей лидерским навыкам. Но когда в совете директоров шесть человек не имеют опыта работы в медицине или сфере высоких технологий… возникает вопрос, насколько они вообще вовлечены в повседневную деятельность компании». Рейнгольд высказала мнение, что было бы лучше, если бы в совет директоров входили люди с более разнообразным профессиональным и жизненным опытом.

И она была права. Чтобы понять почему, давайте переключимся на другую сферу. Нам предстоит узнать, как члены совета директоров, среди которых были отставные госслужащие, военные и врачи – то есть с тем прошлым, которое пришлось так некстати в Theranos, – помогли сотням небольших банков пережить финансовый кризис.

Вот список нескольких местных банков, основанных в США в конце 1990-х годов. Это лишь малая часть гораздо более длинного списка, но она хорошо отражает нечто общее для них. Можете ли вы сказать, что именно?

Возможно, вы отметили, что крах банков произошел в 2009 и 2010 годах. Это правильное наблюдение. Мировой экономический кризис не щадил маленькие банки.

Но в этом списке есть еще один любопытный момент. Вы, скорее всего, также заметили, что в совете директоров банков, потерпевших неудачу, было больше банкиров , чем в выживших финансовых учреждениях. Если вы увидели это, то нащупали верную нить. Недавнее исследование, проследившее судьбу более 1300 местных банков в США на протяжении почти двух десятилетий, выявило ту же самую картину {317}. Банки с большим числом банкиров в советах директоров с большей вероятностью терпели крах, чем те, руководители которых имели более широкое профессиональное прошлое: сотрудники некоммерческих организаций, адвокаты, врачи, госслужащие, военные и т. д. Хотя многие из этих профессий не имеют непосредственного отношения к финансам, такое многообразие – разнородность прошлой профессиональной деятельности – спасло выжившие банки.

Этот феномен с особой силой проявился в условиях сложности и неопределенности финансовых рынков. И дело не в том, что банки с более рискованным положением чаще назначают банкиров директорами. И не в том, что банкиры-директора проводили более рискованную политику для получения большей прибыли. Исследование эти объяснения исключило. Чтобы выяснить, что же на самом деле происходило, автор исследования – профессор Джон Алмандос из испанской Школы бизнеса IESE {318} – побеседовал с десятками членов советов директоров, президентами банков и их основателями. Алмандос обнаружил три особенности {319}.

Первая: директора с банкирским прошлым слишком полагались на свой профессиональный опыт. Из раза в раз в ходе бесед с Алмандосом его собеседники использовали слово «багаж» для определения того, что бывшие банкиры привносили в команду. Как сказал один из директоров: «Преимущество в отсутствии бывших банкиров в совете заключается хотя бы в том, что вам не приходится выслушивать заявления наподобие такого: “А вот в моем прежнем банке мы поступали так-то и так-то”» {320}.

Вторая: им присуща излишняя уверенность в себе. «Если в совете директоров банка много профессиональных банкиров, они обычно склонны к более активной политике заимствований, потому что считают себя более опытными, в то время как другие обычно более осторожны», – рассказывал нам один член правления {321}.

Третья: отсутствие продуктивного конфликта. Когда члены совета директоров без специальной подготовки находятся в меньшинстве, им трудно противостоять профессионалам. Один генеральный директор банка сказал исследователям, что в совете директоров с большим числом банкиров «каждый из сидящих за столом уважает самомнение других, поэтому обычно споров в таком совете не бывает» {322}. Но в совете директоров, в котором банкиров меньше, «когда мы видим что-то, что нам не нравится, мы не боимся поднимать этот вопрос перед всеми».

То правление, где банкиры не доминировали, вело себя как этнически разнородная команда. Директора спорили друг с другом и задавали вопросы. Они ничего не принимали на веру. Профессиональные банкиры говорят обычно не на том языке, который используют врачи и адвокаты, поэтому даже «очевидные» вещи нужно было ясно формулировать и обсуждать. Да, в советах директоров возникали трения и кому-то наступали на пальцы. Однако такие коллективы все же соединяли в себе лучшее из двух сообществ. В отличие от компании Theranos в них входили обычно настоящие эксперты – банкиры с большим профессиональным опытом. Вместе с тем благодаря присутствию непрофессионалов тяжесть этого опыта не подавляла обсуждения и даже несогласия. «Непрофессионалы, – говорил нам Алмандос, – обладали достаточной наивностью для того, чтобы задавать вопросы о вещах, которые казались профессионалам само собой разумеющимися» {323}.