Патрик Дж О’Рурк - Адам Смит «О богатстве народов»
- Название:Адам Смит «О богатстве народов»
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:АСТ МОСКВА
- Год:2010
- Город:Москва
- ISBN:978-5-403-02732-8
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Патрик Дж О’Рурк - Адам Смит «О богатстве народов» краткое содержание
Книга, изменившая в начале XIX века представления о мировой экономике.
Она произвела настоящий эффект разорвавшейся бомбы среди современников — и продолжает служить поводом для оживленных дискуссий даже в наши дни.
Ею восхищались, ее осуждали… Почему же теория Адама Смита встретила столь неоднозначное отношение?
И почему правоту многих ее тезисов, казавшихся некогда фантастическими, доказало впоследствии время?
На эти вопросы дает в своей книге оригинальные и исчерпывающие ответы известный публицист Патрик Дж. О’Рурк.
Адам Смит «О богатстве народов» - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В соответствии с «Теорией», наше чувство справедливости возникает, можно сказать, из такого ничегонеделания. Потому что нравственность — самое первое и самое главное порождение человеческого разума.
Смит начинает «Нравственные чувства» с размышления о загадке, лежащей в самой основе стремления к благоденствию: «Какую бы степень эгоизма мы ни предположили в человеке, природе его, очевидно, свойственно участие к тому, что случается с другими, участие, вследствие которого счастье их необходимо для него, даже если бы оно состояло только в удовольствии быть его свидетелем». Как полагает Смит, источник этого участия — симпатия. Он использует это слово в наиболее общем смысле — как сочувствие, общность, взаимное понимание. Мы — симпатизирующие существа. Мы все обладаем этим чувством, которое даже самые убежденные циники не смогут причислить к разновидностям боязни или скупости. И это не любовь. Ведь кто-то может любить и без всяких дружеских чувств, как например, Джон Хинкли, который «доказал» свою любовь к Джоди Фостер.
Такого рода симпатия дает нам способность и даже желание разделять чувства людей, которые, возможно, вообще не способны любить. Мы все равно сопричастны их чувствам, плохим или хорошим. Как в тех самых ток-шоу на телевидении, мы сопереживаем незнакомым нам людям и персонажам. И даже самые обыкновенные вещи приносят нам больше удовольствия, если кто-то разделяет наши чувства. Как писал Смит, «даже самая заурядная шутка кажется нам более смешной, если кто-то из наших друзей смеется над ней громче или дольше, чем, по нашему мнению, она того заслуживает».
Эта симпатия, как говорит Смит, полностью создана воображением, и не имеет ничего общего, как большинство наших эмоций, с производными нашего чувственного опыта. Ведь мы не чувствуем в полной мере ту боль, которую переживает другой, какой бы сильной она ни была. «Наши чувственные ощущения, — пишет Смит, — не способны перенести нас за пределы собственной персоны». Воображение порождает симпатию и дает этому чувству силу.
Люди обладают творческим талантом ставить себя на место другого, представляя, что чувствует другой. Этот талант присущ даже очень поверхностным и легкомысленным людям. Тем, которых мы называем актерами.
Но эта симпатия — ни для кого, ни для людей, ни для животных, ни для Клинтонов — не может быть основанием нравственности. В противном случае, мы бы считали святым любого, кто просто смотрит телик днями напролет. «Он не должен удовлетворяться бездеятельной, пассивной благожелательностью, — пишет Смит, — и при этом воображать себя покровителем человечества просто потому, что он сердечно желает процветания всему миру».
Воображение, способное дать нам представление о том, что чувствуют другие люди, должно быть Способным на большее: дать нам представление, правы или неправы эти люди в своих чувствах. И тут возникает проблема обоснования собственной правоты. Ибо, так или иначе, симпатии к себе у нас всегда более чем достаточно. Мы склонны приписывать другим различные недостатки, но как пишет Смит, «мы не готовы подозревать кого-либо в недостатке самолюбия… И это, без сомнения, является слабой чертой человеческой природы». Нравственность не может быть просто набором благих пожеланий, или сводом указаний «как надо».
Наше воображение должно взять на себя дополнительную задачу — создать метод, по которому мы можем оценивать с точки зрения справедливости как собственные чувства и поступки, так и чувства и поступки других. Адам Смит дал этому внутреннему моральному судье особое имя — «Беспристрастный Наблюдатель». Возможно, этот термин был аллюзией на популярный в начале восемнадцатого века публицистический журнал Джозефа Аддисона и Ричарда Стила «Наблюдатель», название которого намекало на то, что речь в нем ведется от лица некоего «Г-на Наблюдателя», стоящего в стороне от «активной общественной жизни». На самом-то деле, это было как если бы сегодня о своей непричастности к общественным делам заявила Опра Уинфри. Так же, похоже, и «Наблюдатель» Смита — выступает в качестве рефери на внутреннем ток-шоу. Конечно, Смиту было далеко до современных медиа-технологий, но, к счастью, и медиа не зашли настолько далеко в следовании принципам разделения труда, чтобы взять на себя производственный процесс нашего воображения.
Если бы Беспристрастный Наблюдатель Адама Смита выпускал ток-шоу, они, конечно, были бы посвящены вопросам посерьезней: типа «Сегодня в программе: философы-утилитаристы выступают в защиту христианской любви!» Впрочем, что-то подобное есть на общественном телевидении, и «Теорию нравственных чувств» можно было бы сравнить с такими программами, но только при условии, что их ведущий должен обладать не меньшим интеллектом, чем Зигмунд Фрейд.
Да-да, именно так. Ибо, помимо всего прочего, Смит описал принципы действия супер-эго задолго до Фрейда, и его описание настолько же более утонченно, насколько и более проницательно. И к тому же, Смит обошелся без забавных кличек, которые подходят разве что героям комиксов. Более того, он связал деятельность сознания со свойствами более благородными и разумными, чем то, что заставляет пуделя забираться на вашу ногу.
Итак, мы представляем Беспристрастного Наблюдателя в качестве субъекта, обладающего полным знанием о сути намерений, переживаний и обстоятельств каждого. И раз сам Наблюдатель является произведением воображения, он не обладает индивидуальностью и не имеет собственных эгоистических интересов, которые могли бы повлиять на его суждения. Смит полагал, что когда в нашем сознании формируются нравственные нормы, мы соотносим наши естественные симпатии с мыслями и действиями, которые могли бы ожидать от Беспристрастного Наблюдателя, который так же не чужд симпатий (в смитовском смысле), но тем не менее объективен и всезнающ.
«Если наши пассивные, естественные чувства почти всегда такие низменные и корыстные, то как же получается, — спрашивает Смит, — что наши активные принципы ориентированы на благородство и щедрость?» Причина тому — «Тот, кто обитает у нас в груди… великий судья и арбитр нашего поведения». Взгляд на вещи с точки зрения Беспристрастного Наблюдателя указывает нам, что мы должны научиться контролировать свои чувства и поведение. Всякий, кто хоть раз видел, как ведут себя маленькие дети или пьяные, без труда поймет, о чем тут идет речь. А что касается их самих — то первые просто еще не получили, а вторые временно забыли указания своего внутреннего судьи.
Спасибо нашей воображаемой симпатии, что мы счастливы, когда счастливы другие, и грустим, когда грустят наши близкие, надеясь, что это взаимно. Но сопереживать порой бывает очень тяжело. Мы должны подстрекать и всячески настраивать наше воображение, чтобы поставить себя на место кого-то, чьи переживания в данной ситуации мы не понимаем и не разделяем — и скорбеть вместе с другом о смерти его старого, глупого и прыгавшего у нас на ноге пуделя. И наоборот — мы должны контролировать наши собственные эмоции, когда другие не чувствуют в того, что чувствуем мы — и вежливо смеяться, сев прямо в последнюю, прощальную какашку, которую пудель хитро подложил на кресло в гостиной.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: