Марсель Мосс - Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии

Тот же принцип «тройственного союза» (социологии, биологии и психологии) проводится в работе «Техники тела». В одной из своих лекций Мосс определял технику как «совокупность традиционных актов, направленных на определенные объекты с целью получения механического, физического или химического результата и ожидаемого как такового» [48]. Он различает инструментальные техники и техники тела. Под последними понимаются традиционные способы, посредством которых люди в различных обществах пользуются своим телом [49]. Мосс обращает внимание на тот факт, что в различных культурах люди по-разному производят даже те физические действия, которые представляются наиболее «естественными» и инвариантными. Традиционные культурные образцы оказывают влияние на способы жестикуляции, родов, кормления грудью, ходьбы, бега, плавания, положения во время сна и т. д.

Исследования Мосса, осуществленные на стыке различных наук о человеке, и сегодня представляют научный интерес и находят продолжение. Многочисленные факты подтверждают влияние группового и массового внушения и психического заражения на физическое самочувствие человека. Все большее внимание в социальных науках обращается на социальное значение человеческого тела, его социально-символические и социально-технические функции [50]. В полной мере сохраняет свою актуальность призыв Мосса к объединению и интеграции различных наук о человеке, к комплексному изучению человека.

Мосс не разработал какой-либо общей теории человека, объединяющей разнообразные средства его познания. Положительное значение идеи «тотального» человека не в теоретическом синтезе, а, во-первых, в познавательной установке на единство наук о человеке, во-вторых, в конкретных исследованиях Мосса, в которых эта установка воплощена.

Большое внимание Мосс уделяет рассмотрению внутренних подразделений социологии как науки. В этом пункте фрагментарность и незавершенность его построений парадоксальным образом сочетаются со стремлением к точным классификациям и делениям различных структурных компонентов науки. Остановимся на общем базовом делении социологии на социальную морфологию и социальную физиологию, которое он проводит вслед за Дюркгеймом [51].

В сферу социальной морфологии, по Моссу, входит изучение демографических и экологических условий социальной жизни [52]. Французский ученый подвергает критике У. Мак Дугалла за сведение социологии к коллективной психологии, полагая, что нельзя отделять «сознание группы от всего ее материального и конкретного субстрата» [53].

Проблемы социальной морфологии рассматриваются Моссом, в частности, в двух известных работах: «О некоторых первобытных формах классификации» (в соавторстве с Дюркгеймом) и «Опыт о сезонных вариациях эскимосских обществ» (с участием А. Бета). В первой из этих работ авторы устанавливают зависимость логических и космологических представлений в первобытных обществах от типа социальных связей: последние выступают в качестве моделей, в соответствии с которыми конструируются картины мира. Антропоцентризм первобытного человека тождествен «социоцентризму». В частности, представления о космическом пространстве во многих обществах этого типа строятся по образцу пространственных форм и отношений в племени. В ходе автономизации интеллектуальной деятельности и ослабления эмоционального момента в познании эта связь между классификациями и социальными отношениями становилась все более отдаленной; что касается первобытных обществ, то они, напротив, наиболее наглядно демонстрируют эту связь. Отсюда Дюркгейм и Мосс делают вывод, что понятия и отношения между ними не формируются априори, но имеют социальное происхождение.

Концептуальная часть работы о первобытных классификациях в основном принадлежала Дюркгейму, фактический материал был собран преимущественно Моссом. Идеи, выдвинутые в этой работе, получили дальнейшее развитие в фундаментальном труде Дюркгейма «Элементарные формы религиозной жизни» (1912). В этой книге Дюркгейм прослеживал, в частности, происхождение категории рода, выводя ее из структуры тотемических кланов в Австралии. Более того, он обосновывал возможность выявления социальных истоков самых различных категорий разума, таких как время, пространство, число, причина, субстанция и т. д. Таким образом он рассчитывал преодолеть традиционную дилемму априоризма и эмпиризма и с позиций социологии подвергнуть пересмотру теорию познания в целом [54].

Работа о первобытных классификациях — серьезный вклад в социологию познания, в развитие представлений о первобытном сознании и происхождении категорий мышления. Впоследствии выводы Дюркгейма и Мосса относительно социальной организации как модели, на основе которой формируются первобытные представления о природе, неоднократно подтверждались этнографическими исследованиями самых различных культурных ареалов [55]. Нередко исследование французских ученых становилось объектом критики, что, однако, не помешало ему стать классическим. Критике подвергался этнографический материал, на котором авторы строили свои выводы, в частности интерпретация фактов, касающихся североамериканских индейцев [56]. Одни теоретики познания ставили вопрос о том, как может знание воспроизводить природные объекты, если вместо этого оно воспроизводит социальные отношения. Другие утверждали, что социальные формы объединения и разделения людей не могут объяснить более широкую практику классификации, так как сами они зависят от осуществления классификационной функции. Авторов упрекали за то, что они не дают представления о том, как вообще осуществляется процесс классификации, что у них отсутствует общая теория этого процесса. В связи с этим становится расплывчатым их основной тезис о том, что классификации воспроизводят социальные отношения, так как понятие «воспроизводить» в данном случае весьма неясно [57].

Известный социальный антрополог В. Тэрнер оспаривает основные положения работы Дюркгейма и Мосса, доказывая, что источник первобытных классификаций — не общество, а индивид, что не логические отношения между природными объектами строятся на основе социальных структур, а наоборот. «Я утверждаю, что именно человеческий организм и важный для его существования опыт образуют источник всякой классификации» [58], — пишет он.

Спустя 80 лет после выхода в свет работы Дюркгейма и Мосса вокруг нее разгорелась оживленная дискуссия на страницах оксфордского журнала по истории и философии науки. За открывшей дискуссию статьей Д. Блура, целиком посвященной анализу и развитию идей Дюркгейма и Мосса с позиций социологии науки, последовал ряд комментариев и ответов автора оппонентам [59]. Д. Блур, отмечая ряд изъянов в статье о первобытных классификациях, в то же время подчеркивает жизненность сформулированных в ней идей. Автор считает необходимым дополнить их общей, так называемой сетевой моделью классификации. На материале, почерпнутом из истории физики, он доказывает истинность основного положения статьи Дюркгейма и Мосса. «В корпускулярной философии мы видим, что классификация вещей воспроизводит классификацию людей. Идея природы, используемой для социальной потребности, показывает нам, стало быть, почему эта формулировка правильна. Она представляет нам причину соответствий, установленных Дюркгеймом и Моссом» [60].