Книга, обманувшая мир

Кажется мне, что Игорь Александрович Дедков: его замечательная реакция на рукопись «Л-1-105»» статьи в последней его книге… — уже был на пути к прозрению… — помешала смерть…

В конце книги Сараскина, превознося своего героя до небес, венчая его пафосными заключительными аккордами, — собрала по сусекам все «за»; да вот незадача: «защитнички» — «знакомые всё лица!» (Грибоедов) — давно развенчанные в русском общественном сознании… — потому госпожа Сараскина не раз пытается подкрепить свою «оду» высоким авторитетом Игоря Дедкова.

«28-го октября 1994-го Солженицын, по приглашению, выступал в Государственной Думе. Прием был демонстративно-холодно-враждебный. В связи с этим — записи в Дневнике Игоря Дедкова, опубликованного “Новым миром”: “Немало прошло дней, а забыть невозможно. Могли бы ведь и встать, когда Солженицын поднимался на трибуну… Могли бы и отдать должное этому человеку, его писательскому таланту и огромному труду, его духовной стойкости и храбрости, его исторической роли в преобразовании России» ( запись в дневнике И. Дедкова от 11 ноября 1994 г.; Сараскина, с. 839).

«Солженицын несёт весть о России, а она власти не нужна, не нужна Москве и Кремлю» (И. Дедков; Сараскина, с. 842). [26] Это очередная подмена Л. Сараскиной, сделанная по методу ее героя — Солженицына: акцентировать внимание на тогдашних иллюзиях И. Дедкова, а о его прозрениях — умолчать. — Прим. ред.

Никто еще не выразил в слове так, как Игорь Дедков, мою боль и мою обиду: «И еще неизвестно, когда дойдет черед! — как пред ставить себе судьбы семей, жен, матерей… но больше всего — де-тей\ Вот где зияния, вот где самое страшное, вот где неискупимые слезы, которые никогда не будут забыты, иначе ничего не стоим мы, русские, как народ, и все народы вокруг нас, связавшие с нами свою судьбу, тоже ничего не стоят, и ни до чего достойного и справедливого нам не дожить. Не выйдет» (из Дневника И. Дедкова ).

И тем необходимей эти слова, что они прозвучали в обществе, которое из моей сиротской судьбы сделало выгодную спекуляцию, успешный бизнес — и только.

Могу сказать, Игорь Дедков — красивый, талантливый русский человек с застенчивой улыбкой и честной душой — для меня персонифицирует всё то лучшее, то любимое, что есть в моей России.

Вот в этом — мое право: память о расстрелянном в Лефортовской тюрьме моем отце и пятьдесят прожитых лет с моим Г. Н-м, который, подводя жизненные итоги, сказал о себе: «в первую очередь я — зек», — и прожил свою жизнь: верный идеалам юности, верный себе — з/к.

И вот думаю: не потому ли на мне — забота и ответственность: ВО ИМЯ моей памяти — ВО ИМЯ моей судьбы — ВО ИМЯ Г. Н-а — ВО ИМЯ лучшего в моей России… — понять и осознать, серьезно и строго, что я открываю и что вижу в этом явлении; «Солженицын».

Могут спросить у меня, почему так пристально вчитываюсь я в книгу Сараскиной, да и почему вообще сейчас занимаюсь Солженицыным?.. — резонный вопрос: Солженицын уже физически ушел из жизни, а фактический его уход произошел гораздо раньше: он и при жизни попал в отработанный материал — в почитаемого — но на расстоянии! — властью и отторгнутого обществом «бывшего» (как совпало — начало его жизни и ее конец: начал «бывшим», да и кончил «бывшим»).

Да и кто его помнит сейчас, а тем более — кто его читает?..

Это так. Но вот в чём беда: дело его живет и пока что правит бал на русской земле. Главный источник моей растущей уверенности, что ничего якобы случайного — непредусмотренного — в судьбе Солженицына не было: абсолютное, прямо точь-в-точь, совпадение насаждаемой сейчас сверху идеологии: ее по-большевистски внедряемого отношения к русскому XX веку, — с идеологией «Архипелага», да и всего Солженицына.

Собственно говоря, ведь именно «Архипелаг» стал зачином: он заложил фундамент и стал идеологической опорой тотального отрицания нашего советского прошлого.

Прежде чем утверждать новую идеологию: «любите самого себя», — стояла задача: истребить прежнюю, чтобы и духом ее не пахло ни из какой подворотни.

Эту задачу и выполнял исполнительный исполнитель.

Кто-то, может, удивится: неужто я выступаю на защиту «тоталитарного» прошлого, — пострадавшая от него, как говорится, выше крыши?!

Да, выступаю. Но не потому, что хочу оправдывать зло, — а потому, что никакая ложь — никакой новый «Краткий курс», т. е. никакой «Архипелаг», — не заменит главную страсть моей души: жажду правды и справедливости.

И еще выступаю потому, что глубоко сострадаю тому народу, культуру которого я впитала с рождения, и той земле, родной моей земле, благодаря которой я не ожесточилась, не озлобилась… — выросла такой, какая я есть.

Когда сегодняшние преуспевающие «либералы» во все глотки кричат о моей боли: моем сиротстве, судьбе моего отца и моего мужа, — для меня эта их спекуляция — самое подлое, самое отвратительное оскорбление и самое гнусное предательство.

И вот, представь себе, такой веселенький парадокс: те же образованцы, которые ненавидят Солженицына, — с превеликим удовольствием пользуются им как своим пропагандистским источником, своей идеологической опорой, а точнее — дубинкой.

Еще они любят с нескрываемым самодовольством вещать, что, дескать, пришло время «свободы для проявления своих способностей» — вот они и «проявляют» — а тот, кто не способен «проявлять», — всего лишь неудачник, и «пусть неудачник плачет»…

Генрих Горчаков пишет в «Послесловии»: не пропаганда Солженицына, «как и всё диссидентство, нарушила ход истории».

Но свою черную грязную метку на судьбе страны он оставил.

«“Архипелаг”, который даст объяснение революции и станет ее убийственным обвинением (по сравнению с ней “Шарашка” “покажется ерундой”)» ( Сараскина, с. 547).

И самое горькое, нестерпимо обидное, что для своего шулерства — для своей подлой предательской СПЕКУЛЯЦИИ — сей исполнитель использовал народную боль, человеческое страдание… потому стал в премьер-лиге «новых» «капиталистов» — первым из первых, наживший без тени смущения весь свой ГРЯЗНЫЙ капиталишко — на чем же?! — на крови — на страданиях — на боли своей земли!

Вспомним, как о, Александр Шмеман разгадал в нем эту опасность — увидя в нем:

«…большевизм наизнанку… Такие люди действительно побеждают в истории, но незаметно начинает знобить от такого рода победы <���…>».

Я, вслед за Андреем Белым, не очень-то верю в самовсплывание правды: нужны водолазы. Потому и стараюсь.