Книга, обманувшая мир

Но вот ещё: «военная кОмпания… РККА обладало… прЕуменьшено» ( 1, 439). Ну, первое словцо опять иностранного роду-племени, второе — аббревиатура, тоже случай непростой, да и с этими «пре-» и «при-» многие путаются. Но имеет ли на это право нобелевский лауреат?

Однако же вот слова исконно, кондово русские, но и тут такая же достослезная картина, и мое изумление подскочило еще выше. Судите сами. Вместо «навзничь» автор пишет «ничком» и наоборот. Или: «западозрЕть… женщина в шелковом платьИ… мы у них в презреньИ… рассказ об одном воскресеньИ… при многолюдьИ… на мелководьИ… в ПоволжьИ… в ЗаполярьИ…» Опять однотипная неграмотность!.. Или: «вещи бросаются в тут же стоящИю бочку… Маркелов стал нЕ много, нЕ мало председателем месткома…» Но если все это были ошибки, так сказать, вполне «доступные» русскому человеку, то вот уж нечто вовсе запредельное: «восСпоминания» и даже — «подписСи» (2, 475)… Нет, так не мог написать русский человек, это что-то заморское. А разве может русский человек, русский писатель написать «дети околевали». Как о щенках!

И с географическими названиями то же самое. Ну, ладно опять же, он не знал, как правильно писать название немецкого города Вормдитт, в котором его арестовали в феврале 1945 г., простим ему и Маньчжурию без мягкого знака, не будем стыдить и за то, в США на одном митинге он воскликнул по поводу радостной встречи: «Я должен был встретиться с американцами ещё на Эльбе, но меня арестовали!» А на самом деле 48-я армия, в которой он служил, шла не на Эльбу, а на Вислу в направлении города Эльбинг, который он спутал с Эльбой…

Однако же ведь нобелиат в таком духе упрямо твердил и о советских городах: «КишЕнев» ( 1, 134)… «КишЕнев» (I, 565)… «КишЕнев» (3, 538)… «юристы АлмЫ-Аты»… И даже знаменитый Халхин-Гол у него — Халхингол. А казалось бы, незабываемая Таруса, где он провел свой медовый месяц, у него ТарусСа, как и ТартусСкий университет. Не умел правильно написать «Лодейное Поле», «Наро-Фоминск», «Иваново-Вознесенск», «Хакасия», «поселок Железинка», «Бауманский район»… Пусть бы уж писал, как хочет, иностранные имена: «ТрумЕн» (3, 52) или «Мао-дзе-Дун» (1, 265). Но ведь и простые русские имена вышли из-под его пера в неприличном виде: «ВячИслав»… «КЕрилл…» А у Солженицына был друг юности Кирилл Симонян, с которым он во время войны переписывался. Неужели так и писал: «Дорогой Керюша!» А тот не обижался?

И вот что ещё изумляет. Он же такой верующий, что аж возомнил себя «мечом Божьим», и однако же библейский ГОлиаф у него ГАлиаф… Еще и КесСарийский… И уж вовсе умопомрачительная трансформация: не Троице-Сергиева, а ТроицКО-СергиевСКАЯ лавра. Будто она получила название не в честь святой Троицы и своего основателя преподобного отца Сергия, а в память каких-то безвестных товарищей Троицкого и Сергиева.

А то вздумал еще блеснуть знанием немецкого, но вместо die Sowjetunion лихо выдал Soviet Union. Другой раз для понту вставил в текст известную английскую поговорку Му home is ту castle («Мой дом — моя крепость»). Похвально. Только англичане, которые настоящие, предпочитают в таких случаях говорить не home, a house. В другой раз ввернул nach der Heimat (домой, на родину). Весьма интеллигентно. Но немцы, которые вполне грамотные, говорят в этом случае не nach der, a in die. Или nach Hause, heim. Словом, дикое невежество на любой вкус, в том числе на иностранный! И при всём при этом он еще гневно и презрительно восклицал: «Безграмотная эпоха!»

Но ведь дело не только в столь загадочной орфографической безграмотности автора. В этой «великой» книге мы на каждом шагу встречаем еще и великое множество нелепостей совсем иного рода — исторических, географических, житейско-бытовых и т. д.

Вот один из её персонажей говорит, что в 1812 г. из-за лесов и болот «Наполеон не нашел Москвы» (1, 387). Выходит, что и автор, и все персонажи этой сцены согласны, что не было ни Бородинской битвы, ни пожара Москвы, ни Березины, ни гибели 600-тысячной армии двунадесяти языков, а наткнулся Наполеон на болота, повернулся и пошагал домой, где его ждала красавица Жозефина. И Ватерлоо не было, и русской армии в Париже не было. Интересная история… Замечу, что эту дичь, как и многое другое, столь же высококачественное, вдова писателя Н. Д. Солженицына в екатеринбургском издании 2006 г., которое редактировала лично своею любящей рукой, — эту дичь оставила в неприкосновенности (том 1, с. 356).

Есть в этом сочинении и о кошмарах в какой-то Михневской области, и атаман Платонов (вместо Платова), и Кипр вместо Крита, и подарил он Марксу книгу Энгельса «О положении рабочего класса в Англии», которую тот написал ещё до знакомства с Марксом… Вот это очень примечательно. Ведь Солженицын до тех пор, пока не сделался «мечом Божьим», считал себя завзятым марксистом, — и вот, пожалуйста, путает Маркса с Энгельсом! Вдове надо бы поправить, да она и не знает, кто это такие, так и печатает лажу (т. 2, с. 221).

На этом, я думаю, пора сделать вывод: есть основания полагать, что «Архипелаг» не просто плохо отредактирован — он написан как будто несколькими людьми, причем не русскими, а иностранцами, плохо знающими и русский язык и русскую историю, во всяком случае, при их весьма активном участии.

В нашей прессе неоднократно приводились такие вот строки из воспоминаний бывшего американского посла из СССР и разведчика Д. Бима: «Когда мои сотрудники в Москве принесли мне ворох листов за подписью Солженицына, я вначале не знал, что мне делать с этим бредом. Когда же я посадил за редактирование и доработку десяток опытных и талантливых редакторов, я получил “Apxипелаг ГУЛАГ» (Я. Федь. Литература мятежного века. М., 2003. С. 512).

Ольга Андреева-Карлайл, внучка известного писателя Леонида Андреева, в книге «Возвращение в тайный круг» (М., 2004) рассказывает, что Солженицын первоначально планировал издание своего бессмертного «Архипелага» в крупном американском издательстве «Харпер энд Роу», где до этого с помощью Ольги Вадимовны и её мужа Генри роскошно был издан роман «В круге первом». Она писала: «Я представляла себе, что мы — наша тайная организация с базой в США — была телом, а голова этого тайного организма находилась в Москве. Получая распоряжения от головы, тело претворяло их в жизнь» (с. 110). Супруги пять лет возились с рукописью «Архипелага», устроили её перевод на английский, и все было готово к изданию, но вдруг у «головы» поехала крыша, она заподозрила «тело» в финансовых махинациях и написала супругам, что они могут перевод сжечь, «голова» отказалась от их услуг да еще по своему лагерному сексотскому обыкновению обвинила их в том, что по их вине она была выслана из СССР. А книгу издали во Франции.