Книга, обманувшая мир

…На протяжении нескольких десятилетний советская и зарубежная общественность находилась под влиянием статистических выкладок, в которых число репрессированных по политическим мотивам в СССР, как правило, завышалось на порядок. При этом кочевавшие из работы в работу статистические данные принадлежали не специалистам — статистикам и демографам, а дилетантам и этой области, умалчивавшим, какими источниками и какой методикой они руководствовались при проведении своих подсчетов.

Завышение численности жертв политических репрессий — явление, и раньше встречавшееся в истории. В повести «Турский священник» Бальзак писал: «Люди иронического ума получили бы, вероятно, немалое удовольствие от тех странных рассуждений, в которые пускались аббат Бирото и мадемуазель Тамар… Кто не рассмеялся бы, слушая, как они утверждают, опираясь на поистине своеобразные доказательства <...> что более миллиона трехсот тысяч человек погибло на эшафоте во время революции». Персонажи Бальзака, однако довольствовались обсуждением своих «доказательств» в приватных разговорах, а не тиражировали их на весь мир.

О психологических причинах многократного преувеличения численности населения лагерей самими заключенными писал в романе в «Круге первом» А. Солженицын, отмечавший с известной долей иронии: «Зэки были уверены, что на воле почти не осталось мужчин, кроме власти и МВД». Эти личные представления людей, неоднократно перебрасываемых в различные пересыльные тюрьмы и лагеря и встречавших там огромное количество все новых лиц, невольно диктовали мифы, бытовавшие среди арестантов. Солженицын писал, что «в тюрьмах вообще склонны преувеличивать число заключённых, и когда на самом деле сидело всего лишь двенадцать-пятнадцать миллионов человек, зэки были уверены, что их двадцать и даже тридцать миллионов» {42} . Последняя фраза представляла «маленькую хитрость» Солженицына. Она призвана была создать впечатление, будто «объективный» автор, указывающий на преувеличения зэков, сам приводит абсолютно достоверную цифру. Между тем, если зэки называли цифру, завышенную всего в полтора-два раза по сравнению с цифрой, приводимой Солженицыным, то последний завысил свою цифру в пять-шесть раз по сравнению с действительным числом заключённых…

Несмотря на появление в 90-х гг. многочисленных публикаций, раскрывающих подлинную численность репрессированных по политическим мотивам, «демократическая» публицистика продолжает оперировать произвольными цифрами, преследуя этим прозрачные политические цели. Так, журналист Ю. Феофанов, «обгоняя» всех своих предшественников-фальсификаторов, в канун президентских выборов 1996 г. объявил, что только в 30-е гг. от репрессий погибло 16–20 млн. человек и лишь «один Бог знает, сколько душ загублено советской коммунистической властью» {43} .

Данные о количестве репрессированных в 1937–1938 гг. не были рассекречены вплоть до начала 90-х гг. Единственное, на что решился в этом плане Хрущёв, — это сообщить на XX съезде о том, что число арестованных по обвинению в контрреволюционных преступлениях увеличилось в 1937 г. в 10 раз по сравнению с 1936 г. {44} .

Впервые данные о числе жертв великой чистки были приведены на июньском пленуме ЦК 1957 г. (закрытом. — Ред.), где сообщалось, что в 1937–1938 гг. было арестовано свыше полутора миллионов человек, из которых 681 692 чел. были расстреляны {45} . Более точные данные о числе арестованных (1 372 329 человек) содержались в справке председателя Комиссии Президиума ЦК Шверника, составленной в начале 1963 г. {46} .

Таким образом, около трети актов политических репрессий, осуществлённых за все годы Советской власти, приходится на эти два страшных года.

Ещё более поразительной выглядит динамика приговорённых к высшей мере наказания (по делам ВЧК-ОГПУ-НКВД). За семь лет нэпа (1922–1928) их численность составила 11 271 чел. В 1930 г. число расстрелянных увеличилось до 20 201 чел. и затем стало снижаться, составив 10 651 чел. в 1931 г. и 9 285 чел. за пять последующих лет (1932–1936 гг.), В 1936 г. по политическим обвинениям было расстреляно 1 118 чел. В 1937 г. число расстрелянных увеличилось по сравнению с предшествующим годом в 315 раз (!), составив 353 074 чел. Почти такое же количество расстрелянных (328 618 чел.) пришлось на 1938 г., вслед за чем этот показатель резко упал, составив 4 201 чел. за 1939 и 1940 гг. {47} .

Число расстрелянных в 1937–1938 гг. более чем в семь раз превышает число расстрелянных за остальные 22 года господства сталинизма (за 1930–1936 и 1939–1953 гг. было расстреляно 94 390 чел.) {48} . Масштабы государственного террора в годы великой чистки не имеют аналога в человеческой истории <���…>

В 1991 г. ответственный работник КПК при ЦК КПСС Катков сообщил, что среди лиц, репрессированных в 1937–1938 гг., было 116 885 коммунистов {49} . Эта цифра представляется явно заниженной, по крайней мере, по двум причинам.

Во-первых, значительная часть репрессированных в те годы была исключена из партии перед арестом. Типичной была картина, описанная А. Мильчаковым: в преддверии ареста коммуниста членов его партийной организации вызывали в райком и говорили: «Его надо исключить из партии, а то он будет арестован с партбилетом» {50} . Поэтому в следственных делах и приговорах такие люди проходили как беспартийные.

Во-вторых, среди репрессированных были сотни тысяч людей, исключённых из партии во время предыдущих партийных чисток. На февральско-мартовском пленуме ЦК 1937 г. Сталин сообщил, что в стране насчитывается 1,5 млн. исключённых из партии с 1922 г. При этом в некоторых регионах и на многих предприятиях число исключённых превышало число членов партии. Например, на Коломенском паровозостроительном заводе на 1400 членов партии приходилось 2 тыс. бывших коммунистов. Естественно, что на эту категорию и в особенности на лиц, исключённых за участие в оппозициях, было обращено особое внимание органов НКВД.

Более детальное представление о численности репрессированных коммунистов может дать сопоставление данных партийной статистики. На момент проведения XVII съезда (февраль 1934 г.) в партии насчитывалось 1 872 488 членов и 935 298 кандидатов, на момент проведения XVIII съезда (март 1939 г.) 1 588 852 членов и 888 814 кандидатов {51} . Если бы в 1934–1938 гг. не было массовых партийных чисток и репрессий, а все кандидаты были переведены в члены партии, то в партии к XVIII съезду насчитывалось бы около 2,8 млн. членов (поправки на естественную смертность не могут быть значительными, так как в 1934 г. примерно 90 % членов партии и почти 100 % кандидатов составляли люди в возрасте до 50 лет). Кроме того, приём в партию, прекращённый в 1933 г., был возобновлен с 1 ноября 1936 г. С этого времени и до марта 1939 г. членами партии стали сотни тысяч человек, не состоявших к XVII съезду в кандидатах. Поскольку же основная часть лиц, исключённых из партии в 1933–1938 гг., была подвергнута политическим репрессиям, нетрудно прийти к выводу, что коммунисты составляли, по 324 самым минимальным подсчётам, более половины жертв Большого террора.