Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— Но очень трогательная, согласитесь. Вспомните, например, то место, где говорится о сладостных звуках музыки. Как тяжело, должно быть, бедной Джессике, дочери всеми ненавидимого и презираемого еврея. Какие сомнения, надо думать, терзали ее, когда она с червонцами своего отца бежала из родительского дома к возлюбленному. Джессика с золотом — одно дело, Джессика без золота — совсем другое.

Розамунд повернула голову и взглянула на Пуаро.

— Я думала, вы уехали, — сказала она укоризненно, посмотрев на свои ручные часики. — Сейчас уже больше двенадцати.

— Я опоздал на поезд, — ответил Пуаро.

— Почему?

— Вы полагаете, я сделал это намеренно?

— Конечно. Вы ведь человек пунктуальный, не так ли? Если бы вы хотели успеть на поезд, то, я думаю, успели бы.

— Ваша логика, мадам, восхитительна. А знаете, сидя в беседке, я рассчитывал на ваш визит.

Розамунд удивленно взглянула на него.

— С какой стати? Вы вроде бы попрощались со всеми нами в библиотеке.

— Совершенно верно. Но вы больше ничего не хотите сказать — мне лично?

— Нет, — покачала головой Розамунд. — Мне нужно было подумать о многом. О важных вещах.

— Понятно.

— Я не очень часто думаю, жаль терять на это время. Но на этот раз дело действительно важное. Человек должен думать о том, какой он хочет видеть свою будущую жизнь.

— И вы думали именно об этом?

— В общем, да… Я пыталась решить для себя кое-что.

— Это касается вашего супруга?

— В некотором смысле да.

Пуаро, помедлив, сказал:

— Только что приехал инспектор Мортон. Он расследует дело о смерти миссис Ланскене и хотел бы услышать, что вы все делали в день ее убийства.

— Понятно. Алиби, — весело подхватила Розамунд. Ее очаровательное личико озарилось плутоватой улыбкой. — Интересно, как выкрутится Майкл? Он думает, я не знаю, что на самом деле он в тот день ездил к этой бабе.

— А почему вы так решили?

— Ну хотя бы по его виду, когда он сказал, что отправляется обедать с Оскаром. Так небрежно, так между прочим, а кончик носа у него слегка дергался, как всегда, когда он врет.

— Слава Богу, мадам, что я не ваш муж!

— Ну а потом, конечно, я просто позвонила Оскару, — продолжила Розамунд. — Мужчины всегда так неумело лгут.

— Боюсь, мистер Шейн не самый верный из мужей? — отважился Пуаро.

Розамунд, однако, ничуть не обиделась.

— Да, не самый верный, — спокойно подтвердила она. — Но это даже забавно — иметь мужа, которого старается отбить каждая женщина. Я бы не хотела, как бедняжка Сьюзен, быть замужем за мужчиной, на которого другие женщины и не смотрят. Право же, Грег в этом смысле полное ничтожество.

Пуаро испытующе смотрел на нее.

— А вдруг кому-то все же удастся отбить у вас мужа?

— Не удастся. Теперь не удастся.

— Почему?

— Никуда он не уйдет сейчас, когда у меня в руках денежки дяди Ричарда. Эти шлюхи были бы не прочь отбить его. Эта Соррел Дейнтон, например, буквально вцепилась в него мертвой хваткой. Он, безусловно, бабник, но на первом месте у него всегда театр. Теперь он может развернуться как следует, не только сам играть, но и ставить спектакли. Он, знаете, честолюбив и по-настоящему талантлив. Не то что я. Я обожаю сцену, но как актриса ничего не стою, если не считать, конечно, внешности. Нет, теперь, когда у меня есть деньги, Майкл меня ни за что не бросит.

Ее глаза спокойно встретили взгляд Пуаро. Он подумал: «Как странно, что обе племянницы Ричарда Эбернети глубоко полюбили мужчин, неспособных ответить на эту любовь. А ведь Розамунд настоящая красавица, да и Сьюзен по-женски привлекательна. Но если Сьюзен нужна любовь Грега и она изо всех сил цепляется хотя бы за иллюзию этой любви, то Розамунд ни в коей мере на этот счет не обманывается, но зато твердо знает, чего она хочет».

— Дело в том, — сказала Розамунд, — что я должна принять важное решение на будущее. Майкл еще ничего не знает. — На ее лице снова появилась улыбка, сделавшая ее похожей на прелестного лукавого бесенка. — Я проговорилась ему, что не ходила в тот день за покупками, а была в Риджент-парке. Так у него от ревности вся шерсть встала дыбом.

— Риджент-парк? — Пуаро, казалось, не понимал, в чем дело.

— Ну да. Я сначала была на Харли-стрит [273] Харли-стрит — улица в Лондоне, на которой находятся приемные ведущих частных врачей-консультантов. , где живут все эти врачи. Потом пошла в парк, просто походить и подумать. А Майкл, естественно, решил, что уж если меня туда понесло, так не иначе как на свидание с каким-нибудь мужиком. — Она улыбнулась ангельской улыбкой: — Ему это было как кость поперек горла.

— А почему бы вам было не пойти в Риджент-парк? Вы что, раньше никогда этого не делали?

— Вы хотите знать, ходила ли я в Риджент-парк просто на прогулку? Конечно нет, никогда. Да и зачем туда ходить?

— Вам незачем, — взглянув на нее повнимательнее, ответил Пуаро. Подумал и добавил: — Мне кажется, мадам, вы должны уступить зеленый малахитовый столик вашей кузине Сьюзен.

Розамунд посмотрела на него широко распахнутыми глазами.

— С какой это стати? Он мне самой нужен.

— Знаю, знаю. Но вы сохраните при себе своего мужа, а бедная Сьюзен своего потеряет.

— Потеряет? Вы считаете, Грег удерет от нее с кем-нибудь? Этот рохля?

— Мужей теряют не только из-за их супружеской неверности, мадам.

— Вы ведь не думаете… — Розамунд воззрилась на Пуаро с искренним удивлением. — Вы ведь не думаете, что это Грег отравил дядю Ричарда, укокошил тетю Кору и стукнул по голове тетю Элен? Какая чепуха! Даже я знаю, кто все это сделал в действительности.

— Кто же?

— Да Джордж, разумеется. Он всегда был продувной бестией. Я знаю, он запутался в каких-то валютных аферах. Мне говорили об этом мои друзья, которые как раз тогда были в Монте [274] Монте — сокращенное название Монте-Карло, употребляемое в разговорной речи. . Наверняка дядя Ричард пронюхал про это и собирался вычеркнуть его из своего завещания. — Розамунд улыбнулась улыбкой мадонны и заключила с полнейшим благодушием: — Я-то всегда знала, что это Джордж.

Телеграмму принесли около шести часов вечера. Согласно особой просьбе ее не передали по телефону, а доставили на дом, и Пуаро, слонявшийся уже некоторое время у входной двери, выхватил ее у Лэнскомба, как только тот взял ее из рук рассыльного, и вскрыл с несколько меньшей, чем обычно, аккуратностью.

В телеграмме было два слова и подпись. Пуаро испустил глубочайший вздох облегчения и вручил фунт стерлингов совершенно обалдевшему от столь неслыханной щедрости парнишке.

— Бывают моменты, — пояснил детектив Лэнскомбу, — когда экономия неуместна.

— Весьма возможно, сэр, — вежливо отозвался Лэнскомб.