Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

— А где инспектор Мортон? — спросил Пуаро.

— Один джентльмен из полиции уехал, — Лэнскомб говорил с отвращением, явно давая понять своим тоном, что запоминать имена полицейских ниже его достоинства, — а другой, по-моему, в кабинете.

— Великолепно! — воскликнул Пуаро. — Я сейчас же присоединюсь к нему. — Он похлопал Лэнскомба по плечу и сказал: — Потерпите, мы близки к месту прибытия.

Лэнскомб, слегка озадаченный этим заявлением, поскольку его мысли были заняты не прибытием, а, наоборот, отъездом, спросил:

— Значит, вы не уезжаете, как собирались, поездом в девять тридцать?

— Не теряйте надежды, — успокоил его Пуаро. Он повернулся на каблуках и спросил: — Не припомните ли вы, какими были первые слова, сказанные миссис Ланскене, когда она приехала сюда на похороны вашего хозяина?

— Прекрасно помню, сэр, — охотно ответил старик, и лицо его просветлело. — Мисс Кора… прошу прощения, миссис Ланскене, но я про себя всегда называю ее мисс Корой…

— Вполне естественно.

— Так вот, она сказала мне: «Хэлло, Лэнскомб. Много прошло времени с тех пор, как вы, бывало, приносили нам пирожные в наши шалаши». У всех детей были свои, как они их называли, шалаши близ изгороди в парке. Летом, когда в доме устраивали званый обед, я обычно приносил молодым господам туда несколько пирожных. Мисс Кора, сэр, очень любила покушать.

— Да, я так и думал. — Пуаро утвердительно кивнул. — Это было весьма характерно для нее, — заключил он и отправился в кабинет.

Найдя там Мортона, он молча протянул ему телеграмму.

— Ничего не понимаю, — сказал инспектор, прочтя ее.

— Пришло время рассказать вам все.

Мортон ухмыльнулся:

— Вы выражаетесь как молодая барышня в викторианском романе: «Пришло время рассказать правду». Но вам действительно пора сказать что-нибудь. Я не могу больше тянуть. Этот парень, Бэнкс, все твердит, что он отравил Ричарда Эбернети, и хвастается, что нам нипочем не догадаться, как он это сделал. И почему это, когда речь идет об убийстве, всегда найдется кто-нибудь, кто будет с пеной у рта доказывать, что убийца — это он? Не могу понять, что находят в этом люди.

— Они находят, вероятно, защиту от необходимости отвечать за реальные поступки в реальной жизни, иными словами, своеобразный санаторий Форсдайк.

— Вероятнее всего, Бродмур [275] Бродмур — известная тюремная психиатрическая клиника. .

— Ну что же, может, оно и так.

— Неужели это действительно он, Пуаро? Джилкрист рассказала нам то же, что и вам. Поведение же Сьюзен в этом случае совпадает с мнением о ней ее покойного дядюшки. Если ее муж и впрямь сделал это, она поневоле стала его соучастницей. Правда, я и представить себе не могу ее замешанной в нечто подобное. С другой стороны, она конечно же пойдет на все, чтобы выручить мужа…

— Я расскажу вам…

— Да, да, расскажите мне все. И, ради всего святого, сделайте это поскорее!

На этот раз Пуаро собрал всех в большой гостиной. Сейчас лица присутствовавших выражали не столько страх и напряженность, сколько желание развлечься. Это намерение материализовалось с появлением инспектора Мортона и старшего инспектора Паруэлла. Присутствие полицейских, отвечающих за следствие и уполномоченных задавать вопросы, делало частного детектива фигурой почти шутовской. Тимоти выразил почти общее настроение, когда, обращаясь к жене, но явно желая быть услышанным всеми, заявил:

— Этот коротышка просто прощелыга! А Энтуисл, должно быть, совсем выжил из ума? Вот и все, что я могу сказать.

Похоже, что Пуаро будет трудновато достичь должного эффекта.

Он начал слегка напыщенным тоном:

— Вот уже второй раз я объявляю о своем отъезде. Сегодня утром я назначил его на двенадцать часов дня. Сейчас я говорю, что уеду в девять тридцать вечера, иными словами, сразу после обеда. Я уезжаю потому, что мне больше нечего здесь делать.

— Это я мог бы сказать ему с самого начала, — проворчал Тимоти, откровенно желая, чтобы Пуаро его услышал. — Ему тут и нечего было делать. Ну и нахал.

— Я приехал сюда, чтобы разгадать загадку. Теперь она разгадана. Позволю себе остановиться на нескольких моментах, к которым привлек мое внимание милейший мистер Энтуисл.

Во-первых, скоропостижно умирает Ричард Эбернети. Во-вторых, после похорон его сестра Кора Ланскене говорит: «Но ведь Ричарда убили, не так ли?» Возникает вопрос: не являются ли эти события причиной и следствием? Далее: мисс Джилкрист, компаньонка убитой, заболевает, отведав свадебного пирога, начиненного мышьяком. Не является ли это следующим звеном в цепи связанных между собой происшествий?

Как я уже говорил вам сегодня утром, в ходе моих расследований я не обнаружил абсолютно ничего, подтверждающего подозрение, что мистер Эбернети был отравлен. Точно так же я не обнаружил ничего, со всею несомненностью доказывающего, что он не был отравлен. С прочими звеньями цепи дело обстояло яснее. Кора Ланскене, безусловно, задала свой роковой вопрос. Это подтверждают все. Точно так же несомненно, что на следующий день, сама миссис Ланскене была убита. Рассмотрим четвертое из интересующих нас событий. Водитель почтового фургона утверждает, хотя он и не решился бы поклясться в этом, что не доставлял в коттедж посылку со свадебным пирогом. А значит, сверток был принесен туда кем-то другим. Поэтому, хотя мы и не можем исключить причастности к этому делу некоего «неизвестного», прежде всего следует заняться теми, кто был там, на месте, и имел возможность подбросить пирог. Это, разумеется, сама мисс Джилкрист; Сьюзен Бэнкс, приехавшая в тот день на дознание; мистер Энтуисл, ибо он присутствовал, когда Кора задала свой роковой вопрос; некий мистер Гатри, художественный критик, и монахиня или монахини, забредшие утром за пожертвованиями.

Для начала я решил исходить из того, что память не подвела шофера. Следовательно, необходимо было внимательнее присмотреться ко всем членам нашей маленькой группы подозреваемых. Мисс Джилкрист ничего не выиграла от смерти Ричарда Эбернети и получила лишь крайне незначительную выгоду от кончины миссис Ланскене, убийство которой, с другой стороны, заметно затруднило ей подыскание нового места. Кроме того, мисс Джилкрист была сама доставлена в больницу с несомненными признаками отравления мышьяком.

Сьюзен Бэнкс получила крупную выгоду от кончины своего дяди и — правда, гораздо меньшую — от смерти Коры Ланскене, впрочем, в этом последнем случае побудительным мотивом могло быть, почти наверняка, желание обезопасить себя. К тому же у нее были веские основания предполагать, что мисс Джилкрист подслушала беседу миссис Ланскене с братом, в которой упоминалось ее имя, и она вполне могла счесть необходимым убрать опасного свидетеля. Напомню, что сама она не пожелала откушать свадебного пирога, а когда мисс Джилкрист ночью стало плохо, предлагала повременить до утра с вызовом врача.