Агата Кристи - Багдадская встреча. Миссис Макгинти с жизнью рассталась. После похорон

И вот, все еще чуть сомлевшая, испытывая легкое головокружение от двойной порции виски, которую, отметая возражения, ее заставил выпить Маркус, Виктория очутилась в комнате с высокими выбеленными стенами, где стояла большая кровать с медными спинками, французский туалетный столик по последней моде, старый викторианский платяной шкаф [69] Массивный помпезный шкаф с богатой резьбой. и два ярких бархатных кресла. Ее собственный скромный багаж покоился у ее ног. Дряхлый желтолицый старичок с белыми бакенбардами, развешивавший в ванной полотенца, спросил, улыбаясь и кивая, не желает ли она, чтобы ей нагрели воду для ванны.

— А сколько на это нужно времени?

— Минут двадцать — полчаса. Я тогда пойду греть.

И с отеческой улыбкой вышел. Виктория села на кровать, испытующе провела ладонью по волосам. Волосы пропылились и слиплись, лицо, обсыпанное песком, горело. Она посмотрелась в зеркало — из брюнетки она превратилась в шатенку с красноватым отливом. Отвернув край портьеры, Виктория выглянула на широкий балкон, выходивший на реку. Но Тигр за облаком густой желтой пыли был не виден. Охваченная унынием, Виктория сказала себе: «Фу, какое отвратительное место».

Но потом взяла себя в руки, вышла на лестничную площадку и постучалась в дверь миссис Клиппс. Ей еще сначала надо было хорошенько потрудиться ради ближнего, прежде чем можно будет заняться собственным отмыванием и приведением себя в божеский вид.

После ванны, обеда и довольно долгого сна Виктория вышла из своей комнаты на балкон и стала смотреть на реку уже совершенно другими глазами. Пыльная буря улеглась. Вместо желтого марева над Тигром разливалось бледное голубое сияние. А на том берегу вырисовывались изысканные силуэты пальм и разновысоких зданий.

Снизу, из сада, до Виктории донеслись голоса. Она подошла к перилам и выглянула.

Миссис Гамильтон Клиппс, эта неутомимая болтунья и добрая душа, уже успела завязать знакомство с дамой из соседнего номера, типичной англичанкой-путешественницей неопределенного возраста, без которых не обходится ни один заграничный мало-мальски крупный город.

— …и что бы я без нее делала, просто не представляю себе, — говорила миссис Клиппс. — Необыкновенно милая девушка! И из такой хорошей семьи. Племянница епископа Ллангоуского.

— Какого епископа?

— Ллангоуский, по-моему, он называется.

— Глупости, такого не существует, — сказала та.

Виктория нахмурилась. Знает она этих английских старушек, их вымышленными епископами не проведешь.

— Ну, должно быть, я неправильно запомнила имя, — сказала миссис Клиппс с сомнением. — Но все равно, — тут же воодушевившись, продолжала она, — это очень обаятельная и толковая девушка.

— Гм, — неопределенно отозвалась ее собеседница.

Виктория немедленно приняла решение держаться от нее подальше. Интуиция ей подсказывала, что таких морочить слишком уж сложно.

Она возвратилась в комнату, села на кровать и задумалась над своим положением. В настоящее время она проживает в отеле «Тио» — гостинице, явно не принадлежащей к разряду дешевых. В кармане у нее имеется четыре фунта семнадцать шиллингов. И она уже задолжала за плотный обед, ведь миссис Клиппс больше не обязана ее кормить. Виктория к ней нанималась только за бесплатную дорогу до Багдада. Теперь сделке конец. Виктория в Багдаде. А миссис Клиппс получила квалифицированную помощь епископской племянницы, она же — бывшая больничная сиделка и опытная секретарша. Взаимные обязательства выполнены, к полному удовлетворению сторон. Миссис Клиппс вечерним поездом отбывает в Киркук, и — прости-прощай. На миг Виктории подумалось: а вдруг миссис Клиппс непременно пожелает сделать ей на прощанье подарок наличными? Но пришлось с этой мыслью сразу же расстаться ввиду крайней маловероятности. Откуда миссис Клиппс знать, что Виктория находится в бедственном финансовом положении?

Что же в таком случае делать? Ответ не замедлил объявиться: разумеется, найти Эдварда.

Тут Виктория с досадой сообразила, что не знает его фамилии. Эдвард — и Багдад. Не так-то много, подумала она. Совсем как та сарацинская дева [70] Сарацинская дева — персонаж средневековой легенды, повествующей о любви крестоносца Гилберта и молодой арабской девушки, которая отравилась на поиски возлюбленного, зная только его имя и страну, из которой он родом. , которая приехала в Англию, зная одно лишь имя своего возлюбленного. «Гилберт» и «Англия». Романтично, конечно, — но довольно неудобно. Впрочем, в Англии в эпоху крестовых походов фамилий вообще не было. Зато, с другой стороны, Англия побольше Багдада. Хотя тогда она была не так густо заселена.

Виктория с усилием оторвалась от этих интересных размышлений и вернулась на твердую землю. Она должна немедленно найти Эдварда, и Эдвард должен найти ей работу. Тоже немедленно.

Она не знает фамилии Эдварда, зато знает, что он приехал в Багдад в должности секретаря доктора Ратбоуна, и этот доктор Ратбоун, надо полагать, — человек известный.

Виктория попудрила нос, пригладила рукой волосы и спустилась по лестнице в холл добывать информацию.

Хозяин гостиницы любезнейший Маркус, проходя мимо, при виде ее рассиялся еще больше.

— A-а, это мисс Джонс! Вы пойдете со мной, милая барышня, и чего-нибудь выпьете, хорошо? Английские барышни — это моя слабость. В Багдаде я всем английским барышням и дамам лучший друг. Им у меня в гостинице всегда рады. Идемте, мы с вами посидим в баре.

Виктория, ничего не имевшая против дарового угощения, охотно последовала за ним.

В баре, сидя на высоком табурете и потягивая джин, она приступила к добыванию информации:

— Вы не знаете доктора Ратбоуна? Он недавно приехал в Багдад.

— Я знаю в Багдаде всех и каждого, — радостно отозвался Маркус Тио. — И все и каждый знают меня. Это чистая правда, можете мне поверить. О! У меня столько друзей!

— Да, конечно, — сказала Виктория. — А доктора Ратбоуна вы знаете?

— На той неделе у меня останавливался проездом маршал авиации, самый главный на всем Ближнем Востоке. Он мне говорит: Маркус, мерзавец ты эдакий, я тебя не видел с сорок шестого года. Что-то, я смотрю, ты не похудел. Такой приятный человек. Очень его люблю.

— А доктор Ратбоун? Он тоже приятный человек?

— Я люблю людей, которые, знаете, умеют получать удовольствие. Кислые лица — это не по мне. Мне нравятся люди веселые, молодые и прелестные, как вы. Маршал авиации, он мне говорит, женщины, Маркус, ты слишком их любишь. А я ему отвечаю, да нет, моя беда, что я слишком люблю Маркуса… — Он разразился громким хохотом и вдруг закричал: — Иисус! Иисус!

Виктория страшно изумилась, но оказалось, что так зовут бармена. Удивительный край, этот Восток.