Роберт Аллен - От фермы к фабрике

Этот процесс носил поступательный характер (Крамми. 1987, 96).

См. взгляды Роберта Бреннера (1976), а также вызванную им дискуссию (Астон и Филпин. 1985).

Данный аргумент позволяет принять сторону «законодательного подхода» в споре с «незаконодательными» историками. Так, Хелли в своем исследовании (1971) представляет свод аргументации в рамках дискуссии и приводит доводы в пользу «законодательной» позиции, согласно которой крепостничество до указа 1649 г. было неэффективным. Оппоненты этого подхода придерживались «незаконодательной» версии, сформулированной Ключевским (1907, 174–199). Они полагали, например, что обязательства крестьян препятствовали более ранней мобильности. См. также: Воробец (1981).

Сельскохозяйственный индекс дан по Боброву (1925, 91). Бобров также приводит индекс промышленных цен, демонстрирующий темпы роста, аналогичные сельскохозяйственному сектору. Его промышленный индекс представляет собой показатель, сбалансированный по четырем категориям: 20 % составляют продовольственные товары, 20 % — нефтепродукты и минеральное сырье, 20 % приходится на химикаты и 40 % — на текстиль. Основной объем этого роста обусловлен стремительным ростом цен на текстильное производство, который стал возможен благодаря особенностям российской тарифной политики. Колебания цен на нефтепродукты и минералы носили неравномерный характер.

Однако многие значимые отрасли промышленности исследование Боброва оставляет без внимания. График 2.1 предлагает новый вариант промышленного индекса, в основе которого лежат субиндексы Боброва с прибавлением четырех других отраслей, взятых у Грегори (1982, 277–278, 296). Добавлены нерудные минералы (цемент, штукатурка, кирпич), машиностроение (невзвешенное среднее значение индексов цен на локомотивы, серпы, косы, паровые трактора и паровые машины), металлы (невзвешенное среднее значение индексов цен на чугунный и стальной прокат), пиломатериалы (невзвешенное среднее значение индексов цен на железнодорожные шпалы и строительный лес). Промышленный индекс, отраженный на графике 2.1, рассчитан по методу взвешенного среднего значения: продовольствие — 15,3 %, нефтепродукты — 10 %, химикаты — 4,9 %, текстиль — 30,6 %, нерудные минералы — 6,8 %, машиностроение — 10,2 %, металлы — 15,9 % и стройматериалы — 6,3 %. При этом расчет произведен по доле занятости в данных отраслях на 1897 г. (Крисп. 1978, 354).

Данные по трудовым ресурсам, капиталу (постройки и скот), а также производству взяты из работы Грегори (1982, 133, 268, 293). Расширение сельскохозяйственных территорий рассчитано на основе данных по увеличению площадей, занятых пшеницей, рожью, ячменем и овсом. Подсчет соответствующих площадей производился путем деления валового объема общеимперского производства пшеницы, ржи, овса и ячменя на урожай с десятины для 50 провинций европейской части России, согласно Громану (1927, ч. 2, 2–5). Цифры по валовым объемам производства пшеницы, ржи и ячменя взяты у Грегори (1982, 232–233). Валовое производство овса пересчитано по данным Тимошенко (1932, 522). В первые годы исследуемого периода по некоторым регионам империи, не входящим в перечень 50 провинций европейской России, был заявлен нулевой объем урожая овса. В этот период производство в данных регионах имело крайне незначительные показатели, которые в рамках текущего анализа вычислялись путем интерполяции.

Для сравнения российских урожаев зерновых культур с аналогичными показателями ряда других стран, а также для анализа положительной оценки эффективности общинной системы см. работу Бидло (1990).

Митчелл и Дин (1971, 90).

Несмотря на улучшение торговых условий аграрного производства (как отражено на графике 2.1), которое наблюдается при анализе ситуации с точки зрения изменений оптовых цен, сравнение индекса розничных продовольственных цен с индексом цен на потребительскую продукцию промышленного производства не дает оснований говорить о каком-либо улучшении (Струмилин. 1967, 431–432). Это обусловлено тем, что в категории потребительской продукции доминировало текстильное производство, цены на продукцию которого, как уже отмечалось, росли исключительно быстро.

Цитируется по Грегори (1994, 136–137).

См. график 4.1, отражающий историю сборов урожая пшеницы в России и СССР в сравнении с Северной Дакотой. Олмстед и Род (2002) указывают на то, что сами по себе стабильные среднегодовые сборы в Северной Америке требовали серьезного поиска зерновых культур, устойчивых к вредителям и способных расти в суровых условиях Великих равнин и прерий. Однако некоторые из ключевых зерновых культур были импортированы из России, так что именно она устанавливала технологический потолок для Северной Америки, а не наоборот.

В 1913 г. на территории послевоенного СССР функционировало 71,7 тыс. км железнодорожных путей. В 1989 г. этот показатель вырос до 147,7 тыс. км. (Народное хозяйство. 1960, 535; 1989, 588).

Противоположной точки зрения придерживался Миронов (2000). По его мнению, Россия встала на «европейский путь». См.: критическая рецензия Вагнера (2001).

Грегори (1982, 174; 1994, 35) дважды публиковал таблицу, согласно которой неравенство в России начала XX в. имело значительно меньший масштаб, нежели в других странах мира. Однако он также указал на то, что эти статистические данные не достоверны и не правдоподобны.

Получено путем деления «расширенного индекса промышленного производства Каффенгауза», приведенного Грегори (1997, 198), на уровень занятости, согласно Каффенгаузу (1994, 307–315).

Данные по среднегодовому уровню доходов рабочих на заводах даны по работе Струмилина (1966, 92, 94), величина дневного заработка петербургских рабочих, занятых на строительстве, также приведена по одному из исследований Струмилина (1966, 82), равно как и среднегодовой доход железнодорожников (Струмилин. 1958, 642). Грегори (1982, 254–255, 277, 278, 296) приводит данные по доходам работников телеграфа, железнодорожным механикам и обслуживающему персоналу, знак Варзара заработной платы для тяжелой промышленности, а также рабочих, занятых в прокладке железнодорожных путей. Анализ любых данных Грегори дает аналогичную картину стагнации уровня реальных доходов.

В ходе анализа среднегодовых доходов фабричных рабочих возникает вопрос их интерпретации. Данные для анализа взяты из отчетов инспекции заводов. Струмилин воспроизводит две группы данных, которые необходимо обобщить: первая группа данных релевантна для Российской империи периода 1885–1900 гг., вторая — для России (без учета Польши и Финляндии) для 1897 и 1900–1914 гг. Эти серии имеют два общих года — 1897 и 1900, причем данные по этим годам сходны, а графическое отображение данных позволяет увидеть, что в уровнях или по линии тенденции сбоев не было. Существует три способа обобщения этих массивов. Первый способ предполагает их взаимоувязывание в 1897 и 1900 г., второй — слияние без каких-либо корректировок. Первый способ приводит нас к графику, совершенно аналогичному графику Варзара и демонстрирующему наименьший рост доходов. Грегори (1982, 254–255) пошел по второму пути и получил максимально возможный темп роста доходов. Я предпочел избрать третий способ — эта методика позволяет получить средний темп роста заработка. Следует отметить, что использование рядов данных Грегори не повлияет на оценку процесса индустриализации российской экономики, приведенную в данной работе.