Роберт Аллен - От фермы к фабрике

Особую известность получили новые металлургические комбинаты в Сибири — в Кузнецке и Магнитогорске. Эти объекты входили в список крупнейших строительных проектов 1930-х гг. и в немалой степени использовали иностранную технологическую базу. Например, Магнитогорск возводился по образцу Гэри (штат Индиана), построенный «Сталелитейной корпорацией США» (Дэвис, Харрисон и Уиткрофт. 1994, 188). На новые сибирские объекты в совокупности приходилась треть прироста советского производства чугуна и стали за этот период, а сами заводы «обрастали» городами. За период 1926–1939 гг. население Кузнецка выросло с 3 894 до 169 538 человек; Магнитогорск в 1926 г. представлял собой пустую территорию, однако к 1939 г. его население насчитывало уже 145 870 человек.

Задачей советского руководства в 1930-х гг. было обеспечение роста не только тяжелой, но и легкой промышленности. Однако показатели роста производства потребительских товаров были заданы на более низкой отметке, чем для машиностроения или сталелитейной отрасли. Однако, как показывает анализ данных по планам на 1932 г. и соответствующему объему выпуска, приведенных в табл. 5.1 и 5.2, фактические результаты были ниже плановых показателей, особенно в период реализации первого пятилетнего плана. Многие исследователи придерживаются мнения, что производство продовольствия и текстильная промышленность никогда не имели столь же большого значения для правительства, как цемент или сталь, поэтому заведомо нельзя предположить возможность какого-либо существенного прогресса в этих отраслях. Залески (1980, 504) даже выражает идею, по которой планирование роста потребительских отраслей производства, по сути, было уловкой, инструментом воздействия на население, позволяющим разжечь его энтузиазм и стимулировать выполнение планов, направленных в действительности на развитие тяжелой промышленности.

Модель Фельдмана предполагает наличие иной причины, по которой происходило перераспределение ресурсов в пользу инвестирования. Согласно его теории, такой вариант размещения ресурсов в итоге приведет к более быстрому и масштабному увеличению производства товаров потребительского назначения, чем это могло бы произойти в случае, когда инвестиционная стратегия направлена непосредственно на этот сектор производства. Имитационная модель в гл. 3 обосновывает теоретическую вероятность такого развития событий; в гл. 7 изложены фактические последствия реализации этой модели, их влияние на уровень жизни в 1930-х гг., а табл. 5.4 иллюстрирует один немаловажный вывод: в 1937 г. объем производства фабричных потребительских товаров на 79 % превышал аналогичный показатель 1928 г. Однако в 1928–1932 гг. прирост в этой отрасли составлял лишь 14 %. В связи с этим возникает вопрос: почему же производство товаров народного потребления было столь сильно ограничено в период реализации первой «пятилетки»? Причин, по которым это произошло, было несколько. Во-первых, потребовалось определенное время для проведения проектно-конструкторских работ. Во-вторых, необходимо было произвести механические станки и прочее оборудование, которые требуются для изготовления потребительской продукции. И, наконец, следовало возвести заводы, на которых можно было размещать оборудование текстильной и прочих видов промышленности. Другими словами, пять лет было явно недостаточно для полноценной реализации стратегии Фельдмана. При любом возможном развитии ситуации в 1928–1932 гг. именно эти факторы стали бы ограничителями роста производства потребительских товаров в этот период.

Неблагоприятная ситуация в сельском хозяйстве в этот период стала дополнительным аспектом, парализовавшим данную отрасль производства, поскольку она привела к сокращению объемов сырья, необходимого для ее развития. Ключевыми товарами в этой категории были переработанные продукты (например, колбасы и хлеб) и текстиль (особенно хлопок и шерсть), а их производство полностью зависело от поставок зерна, мяса и волокна. Разрушительный процесс коллективизации в аграрном секторе привел к снижению объемов сельскохозяйственного производства, следовательно, произошло сокращение поставок, а это в свою очередь негативным образом отразилось на объемах выпуска потребительских товаров.

Источник: данные по доходам в отраслях взяты из работы Бергсона (1953, 123) со следующими поправками: для указания данных по сельскохозяйственной отрасли графа «доходы, кроме заработной платы» Бергсона была заменена на показатель «натуральный доход колхозов»; в табл. 7.3 из расчетов был вычет в размере 7 млн руб., которые относятся к приобретениям товаров в прочих отраслях. Данные по промышленности и строительству взяты на основе объемов добавленной стоимости военной продукции и строительства, указанных в работе Морстина и Пауэлла (1966, 621–622). Потребительские товары — из табл. 9.1, кустарное производство в размере половины от стоимости произведенных товаров указано в табл.7.3. Данные по графе «Сырье» рассчитаны как остаток по данной отрасли. Графа «Торговля и предприятия общественного питания» включает в себя размер налога с оборота. Графа «Правительство и прочие услуги» рассчитана как остаток. Данные сходны с данными Бергсона.

Темпы прироста по отраслям:

— сельское хозяйство — мои расчеты; см. приложение С;

— потребительские товары — табл. А. 1, «магазины» и «колхозные рынки»;

— сырье — Нуттер (1962, 525);

— машиностроение — общий объем, за вычетом позиции «Разное», из работы Нуттера (1962, 526);

— строительство, транспорт и коммуникации, правительство и прочие расходы — Морстин и Пауэлл (1966, 621–622);

— торговля и предприятия общественного питания — Морстин и Пауэлл (1966, 635). Номинальный ряд скорректирован в соответствии с моим условным индексом потребительских цен, объяснение которого я привожу в гл. 7.

Больше всего в этой ситуации пострадала сфера ремесленного производства. В 1913 г. на продукцию кустарных ремесел приходилось 6,5 % экономики страны. Сохраняла она свое значение и в последующее десятилетие: около половины всего объема обработки шерсти, льна и овечьих шкур приходилось на работу кустарей, которые из этих материалов ткали полотно и шили кожаную одежду (Уиткрофт и Дэвис. 1985, 392–393, 400–401, 404–405). Сокращение поголовья скота в начале 1930-х гг. способствовало отмиранию этой сферы производства, поскольку в условиях нехватки сырья объемы правительственных запросов на закупки продолжали расти, тем самым лишая кустарей средств производства.