Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

В ответ на предупреждение о том, что среди мусульманского населения региона стремительно разрастаются антибританские настроения, для наблюдения и проведения проанглийской пропаганды были направлены послы. Офицеры были отправлены в Кашгар и Мешхед, чтобы оценить настроения, и в это время начались неискренние разговоры о том, стоит ли посылать вооруженные силы в Афганистан и Ташкент, или осуществить более грандиозные планы по поощрению эмира Афганистана на расширение в западном направлении и захват окрестностей Муграба и Мерва [1435] См. Morris, ‘British Secret Missions’, рр. 363–379. . Новые идеи, новое самосознание и новые стремления возникали по всей территории Украины, Кавказа и Центральной Азии после революции в России, отовсюду слышались требования самовыражения, если даже не самоопределения, которые становились все громче и громче.

Сложности возникли, когда те, кто захватил власть в России, обнаружили, что их мечты о международной революции в Европе сорвались, и обратили внимание на Азию. Троцкий, как обычно пышущий энтузиазмом, с удовольствием ухватился за идею культивирования революционных настроений на Востоке. «Путь в Индию вполне может быть намного проще в текущих обстоятельствах и, более того, быстрее, чем тот, который ведет к Советской Венгрии», – писал он в меморандуме, который был распространен среди его соратников в 1919 году. «Путь в Париж и Лондон лежит через Афганистан, Пенджаб и Бенгалию» [1436] L. Trotsky, Central Committee, Russian Communist Party, 5 August 1919, in J. Meijer (ed.), The Trotsky Papers , 2 vols (The Hague, 1964), 1, рр. 622, 624. .

Делегаты порабощенных народов Персии, Армении и Турции, так же как и народы Месопотамии, Сирии, Аравии и многие другие, были приглашены на конференцию в Баку в 1920 году, где один из главных большевистских демагогов не скупился на слова. «Мы столкнулись с задачей разжигания настоящей священной войны (против Запада)», – говорил он своим слушателям. Пришло время «научить народы Востока ненавидеть и сражаться против богатых». Это означало борьбу против русских, еврейских, немецких и французских богачей, чтобы организовать настоящую народную, священную войну, в первую очередь против «британского империализма» [1437] Congress of the East, Baku, September 1920 , tr. B. Pearce (London, 1944), рр. 25–37. . Настало время для разборок между Западом и Востоком.

Сообщение было услышано. Помимо чествования делегатов, предпринимались разнообразные действия, например, Мухаммед Баракатулла написал элизию «Большевизм и исламские народы», что ускорило приход социализма в мусульманскую Азию.

По всей Центральной Азии были учреждены газеты, построены университеты и военные училища, чтобы удовлетворить потребности и радикализировать местное население [1438] L. Murawiec, The Mind of Jihad (Cambridge, 2008), рр. 210–223. В целом см. Ansari, ‘Pan-Islam and the Making of Early Indian Socialism’, Modern Asian Studies 20 (1986), рр. 509–537. .

Советы продемонстрировали удивительную гибкость и были готовы найти компромисс с любым, кто мог помочь в их деле. Например, большевистское руководство не имело сомнений насчет начала переговоров с правителем Афганистана, королем Амануллой, после того как он пожелал дистанцироваться от британского влияния и собрался атаковать британцев в Индии, к востоку от Хайбера. Хотя военная конфронтация потерпела фиаско, режим большевиков был удовлетворен тем, что нашел союзника на Востоке, и направил предложение помощи вместе с уверениями в освобождении Востока от империализма, которые являлись основной частью революционной программы, но вряд ли полностью удовлетворяли правящего монарха.

Наглость и оппортунизм России вызвали сильную тревогу в Британии. The Times писал о большевистской угрозе Индии: «Большевистская угроза Индии: афганская ступень». Британские войска двинулись на север, в Афганистан. Среди них был молодой капрал по имени Чарльз Кавана. Недавно был обнаружен его дневник, в котором он описывал то, что видел, и который находит отклик у многих западных военных, служивших в этом регионе. Засады и атаки боевиков являлись ежедневной угрозой. Афганцы не брезговали переодеванием в женские платья, которые скрывали их лица и оружие. Кавана советовал избегать протягивать местным руку для рукопожатия: «Они схватят ее левой рукой, в то время как правой заколют вас» [1439] Corр. Charles Kavanagh, Unpublished diary, Cheshire Regiment Museum. .

В этот период предлагались самые разные варианты будущего, которое наступит после окончания войны. Наблюдалось определенное продвижение к самоопределению, которое по крайней мере на старте отстаивали большевики. «Организуйте свою жизнь по своему выбору, без всяких препятствий, – объявил Ленин. – У вас есть на это право. Знайте, что ваши права, так же как и права всего российского народа, защищены всей мощью революции» [1440] Победа Октябрьской революции в Узбекистане: Сборник документов. Т. 2. – Ташкент, 1963–1972. – С. 571. . Это распространялось и на прогрессивные взгляды равенства полов: женщинам было дано право голоса в Киргизии, Туркмении, Украине и Азербайджане прежде, чем в Соединенном Королевстве. В Ташкенте в 1920 году появились плакаты, написанные на узбекском языке, изображающие четыре призрачные, укутанные фигуры. Плакаты призывали к эмансипации женщин: «Женщина! Прими участие в выборах в Совет!» [1441] Копия плаката представлена в работе D. King, Red Star over Russia: A Visual History of the Soviet Union from 1917 to the Death of Stalin (London, 2009), р. 180.

Эти первые постреволюционные прогрессивные шаги резко контрастировали с империалистическими настроениями в западных державах и их стремлением контролировать ресурсы, что считалось важным для национальных интересов. И никто не был более активен и агрессивен, чем британцы, которые прежде всего стремились контролировать нефтяные запасы. Пока Британия была уверена в своих войсках, у нее была фора и возможность устраивать все наиболее подходящим для себя образом. В случае с Месопотамией это было сделано путем создания новой страны, которой было дано название Ирак. Она была сформирована из бывших османских провинций, история, религия и география которых сильно различались: Басра на юге смотрела в сторону Индии и Персидского залива; Багдад был тесно связан с Персией; Мосул был естественным образом связан с Турцией и Сирией [1442] M. MacMillan, Peacemakers: Six Months that Changed the World (London, 2001), р. 408. . Такое объединение не удовлетворило никого, кроме Лондона.

Это была весьма шаткая конструкция. Британцы помогли своему недавнему союзнику Фейсалу, наследнику шарифа Мекки, встать во главе, частично в качестве награды за его сотрудничество во время войны, частично в качестве компенсации за то, что его изгнали из Сирии, где ему изначально был обещан трон, и частично из-за отсутствия других очевидных кандидатов. Тот факт, что он был мусульманином-суннитом, в то время как население страны в основном состояло из шиитов, должно было сгладить введение новых национальных атрибутов, например, церемониала смены караула, нового флага (разработанного Гертрудой Белл) и соглашение, которое признавало «национальный суверенитет» Ирака, но обязывало правителей и их правительства обращаться в Британию «по всем важным вопросам», включая вопросы внешних связей и обороны. Приложения к этому соглашению давали Британии право осуществлять назначения в рамках судебной системы и направлять финансовых консультантов для управления экономикой страны [1443] Treaty with HM King Faisal, 20 October 1922, Command Paper 1757; Protocol of 30 April 1923 and Agreements Subsidiary to the Treaty with King Faisal, Command Paper 2120. Что касается новых церемоний, см. E. Podeh, ‘From Indifference to Obsession: The Role of National State Celebrations in Iraq, 1921–2003’, British Journal of Middle Eastern Studies 37.2 (2010), рр. 185–186. . Такое управление с делегированием полномочий было более выгодным с финансовой точки зрения, чем полноценная колонизация, а с учетом того что у Британии во время войны образовался огромный национальный долг, это также было выгодно и в политическом плане. Более 2000 британских солдат было убито во время восстаний и гражданских волнений в Месопотамии в 1920 году [1444] B. Busch, Britain, India and the Arabs, 1914–1921 (Berkeley, 1971), рр. 408–410. .