Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

По всей Евразии возникали и исчезали религиозные верования. Их представители сражались друг с другом за аудиторию, лояльность и авторитет. Общение с божественными силами было чем-то большим, нежели необходимость вмешательства в повседневную жизнь, – это стало вопросом спасения или вечного проклятья. Конкуренция стала жесткой. Первые четыре столетия первого тысячелетия, когда из Палестины по Средиземноморью и Азии стало стремительно распространяться христианство, ожесточенные религиозные войны велись повсеместно.

Решающий момент наступил, когда власть захватила династия Сасанидов, свергнув правящую династию в Персии в ходе восстания. Они убивали соперников и искусно поддерживали сумятицу, возникшую после военных неудач на границе с Римом и по всему Кавказу [154] T. Daryaee, Sasanian Persia: The Rise and Fall of an Empire (London, 2009), рр. 2–5. . После захвата власти в 224 году нашей эры Ардашир I и его преемники приступили к полномасштабной трансформации государства. Помимо прочего, они утвердили четкую линию национального самосознания и особенно выделили крепкие связи государства с великой империей персов древности [155] Многие ученые писали о переменах. См. Canepa, The Two Eyes of the Earth: Art and Ritual of Kingship between Rome and Sasanian Iran (Berkeley, 2009). .

Это было достигнуто путем сплавления современных физических и символических реалий с прошлым. Ключевые места древнего Ирана, такие как Персеполис, столица империи Ахменидов, некрополь Накше-Рустам, который ассоциировался с великими царями Дарием и Киром, были использованы для культурной пропаганды. Новые надписи, монументальная архитектура и резьба на камне – они игнорировали новый режим, заменяя его воспоминаниями о славном прошлом [156] M. Canepa, ‘Technologies of Memory in Early Sasanian Iran: Achaemenid Sites and Sasanian Identity’, American Journal of Archaeology 114.4 (2010), рр. 563–596; Weber, ‘Wahram II: König der Könige von Eran und Aneran’, Iranica Antiqua 44 (2009), рр. 559–643. . Была восстановлена система чеканки, и греческие надписи и изображения Александра Великого, которые были представлены на монетах столетиями, были заменены на царский профиль с одной стороны и жертвенник с другой [157] О сасанидской чеканке в целом – R. Göbl, Sasanian Numismatics (Brunswick, 1971). .

Последнее было намеренной провокацией, заявлением о новой самоидентификации и отношении к религии. Хотя источники достаточно скудные, они показывают, что правители этого региона столетиями проявляли толерантность в вопросах веры, что позволяло разным конфессиям сосуществовать достаточно мирно [158] M. Boyce, Zoroastrians: Their Religious Beliefs and Practices (London, 1979). .

Возникновение новой династии привело к ужесточению отношения к религии. Учение Заратустры (или Зарадушты) продвигалось за счет остальных. Древним грекам он был известен как Зороастр – великий персидский пророк, который жил около 1000 года до нашей эры, если не раньше. Его учение гласило, что во Вселенной существуют два основных начала (духа) – Ахура Мазда (Господь мудрый) и Ангра-Майнью (враждебный дух), которые находятся в постоянной борьбе. Было важно поклоняться первой силе, которая отвечала за порядок. Разделение мира на благотворные и нежелательные силы распространялось на все аспекты жизни, в том числе классификацию животных [159] R. Foltz, ‘Zoroastrian Attitudes toward Animals’, Society and Animals 18 (2010), рр. 367–378. . Ритуальное очищение, прежде всего через огонь, – важная часть зороастрийского поклонения. Ахура Мазда как символ веры может принести «добро от зла, свет от тьмы» и спасение от демонов [160] The Book of the Counsel of Zartusht , рр. 2–8, in R. Zaehner, The Teachings of the Magi: A Compendium of Zoroastrian Beliefs (New York, 1956), рр. 21–22. См. также M. Boyce, Textual Sources for the Study of Zoroastrianism (Manchester, 1984). .

Эта космология позволила Сасанидам связать свое правление с золотыми временами древней Персии, когда великие цари заявляли о своей преданности Ахуре Мазде [161] См., например, M. Boyce, Textual Sources for the Study of Zoroastrianism (Manchester, 1984), рр. 104–106. . Но также это дало возможность задать настрой на военную и экономическую экспансию: постоянный акцент на борьбе подготовил умы для битвы, в то время как сфокусированность на порядке и дисциплине подчеркнула необходимость административных реформ, которые стали основой возрождающегося государства. Зороастризм включал целый набор верований, которые отлично сочетались с военным характером обновления империи [162] M. Boyce and F. Grenet, A History of Zoroastrianism (Leiden, 1991), рр. 30–33. О зороастрийских верованиях, включая молитвы и вероучения, см. Boyce, Textual Sources , рр. 53–61; о ритуалах и практиках – рр. 61–70. .

Реализуя политику агрессивной экспансии, Ардашир I и его сын Шапур I присоединяли к империи города-оазисы, торговые пути и даже целые регионы или же принуждали их к сотрудничеству. Такие важные города, как Систан, Мерв и Балх, были захвачены в ходе ряда кампаний, которые начались в 220-х годах. Большая часть территорий Кушанского царства стала вассальной и находилась под управлением чиновников Сасанидов, которые стали называть себя правителями Кушана [163] J. Harmatta, ‘Late Bactrian Inscriptions’, Acta Antiqua Hungaricae 17 (1969), рр. 386–388. . Триумфальная надпись на Накше-Рустам показывает масштаб достижений и отмечает, насколько глубоко на восток раскинулись владения Шапура I – они достигали Пешавара и границы Кашгара и Ташкента [164] M. Back, ‘Die sassanidischen Staatsinschriften’, Acta Iranica 18 (1978), рр. 287–288. .

Когда Сасаниды захватили власть, приверженцы зороастризма позиционировали себя как приближенных к власти и сделали многое для того, чтобы сосредоточить административную власть в своих руках за счет других, менее многочисленных религиозных верований [165] S. Shaked, ‘Administrative Functions of Priests in the Sasanian Period’, in G. Gnoli and A. Panaino (eds), Proceedings of the First European Conference of Iranian Studies , 2 vols (Rome, 1991), 1, рр. 261–273; T. Daryaee, ‘Memory and History: The Construction of the Past in Late Antiquity’, Name-ye Iran-e Bastan 1.2 (2001–2002), рр. 1–14. . Такая политика проецировалась и на новые районы, попавшие под контроль персов. Надписи, сделанные первосвященником Кирдиром в середине III века нашей эры, прославляют распространение зороастризма. Религия и ее служители повсеместно почитались, а на землях, захваченных у римлян, процветали «многие религиозные учебные заведения». Для того чтобы распространить свою религию, требовалось проделать большую работу, но, как скромно заметил Кирдир: «Я усердно трудился на благо язат (божеств), земных правителей и на благо моей собственной души» [166] Back, ‘Sassanidischen Staatsinschriften’, р. 384. Полную надпись см. в M. – L. Chaumont, ‘L’Inscription de Kartir à la Ka ʿ bah de Zoroastre: text, traduction et commentaire’, Journal Asiatique 248 (1960), рр. 339–380. .

Продвижение зороастризма сопровождалось подавлением местных культов и враждебных воззрений, которые были отвергнуты как учения зла. Иудеи, буддисты, индуисты, манихейцы и представители прочих религий преследовались; места отправления культа были разграблены, «идолы разрушены, святилища демонов снесены и превращены в храмы богов» [167] M.-L. Chaumont, La Christianisation de l’empire iranien, des origines aux grandes persécutions du IV siècle (Louvain, 1988), р. 111; G. Fowden, Empire to Commonwealth: Consequences of Monotheism in Late Antiquity (Princeton, 1993), рр. 28–29. . Расширение Персии сопровождалось усилением ценностей и верований, которые представлялись как традиционные и необходимые для политической и военной победы. Тех же, кто предлагал другие объяснения или конкурирующие воззрения, преследовали и нередко убивали, как, например, Мани – харизматичного пророка III века, чьи воззрения, представляющие собой смесь идей из западных и восточных источников, когда-то отстаивал Шапур I. Теперь его учение было признано подрывающим основы, вредным и опасным, а его приверженцы жестоко преследовались [168] R. Merkelbach, Mani und sein Religionssystem (Opladen, 1986); J. Russell, ‘Kartir and Mani: A Shamanistic Model of their Conflict’, Iranica Varia: Papers in Honor of Professor Ehsan Yarshater (Leiden, 1990), рр. 180–193; S. Lieu, History of Manicheanism in the Later Roman Empire and Medieval China: A Historical Survey (Manchester, 1985). О Шапуре и Мани см. M. Hutter, ‘Manichaeism in the early Sasanian Empire’, Numen 40 (1993), рр. 2–15. .