Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Мосаддык закрутил гайки, дав британским служащим Англо-Иранской компании неделю, чтобы собраться и убраться из Ирана в сентябре 1951 года. Вдобавок аятолла Кашани учредил национальный праздник «ненависти к британскому правительству».

Британия стала синонимом всего плохого для Ирана, объединявшим широкий спектр политических предрассудков. «Вы не знаете, как коварны британцы, – говорил Мосаддык высокопоставленному американскому дипломату, не знаете, как они порочны. Вы не знаете, как они оскверняют все, к чему прикасаются» [1720] S. Arjomand, The Turban for the Crown: The Islamic Revolution in Iran (Oxford, 1988), рр. 92–93. . Такая риторика принесла ему бешеную популярность на родине, а также известность за рубежом: в 1952 году он оказался на обложке журнала «Тайм» как человек года [1721] Time , 7 January 1952. .

Тяжеловесные британские попытки форсировать ситуацию не помогали. Столкнувшись с потерей контроля не только над Англо-Иранской компанией, но и доходами с нее, британское правительство перешло в критический режим, наложив эмбарго на всю иранскую нефть. Целью было навредить Мосаддыку и заставить его капитулировать. Финансовый голод в Иране скоро окажет решительное действие, считал сэр Уильям Фрейзер, британский посол в Тегеране: «Когда иранцам понадобятся деньги, они приползут к нам на пузе». Реплики вроде этой, появляясь в глобальной прессе, вряд ли улучшали облик Британии в глазах общественности [1722] Elm, Oil, Power, and Principle , р. 122. .

Вместо этого они укрепили решимость Ирана до такой степени, что к концу 1952 года британцы уже не были так уверены, что использование санкций окупится. Тогда они обратились с просьбой к недавно сформированному центрально-разведывательному управлению за поддержкой плана «совместных политических действий по смещению премьер-министра Мосаддыка», другими словами, с целью устройства заговора. Не в последний раз смена режима в этой части мира оказалась решением проблемы.

Власти Соединенных Штатов благосклонно отнеслись к британским инициативам. Оперативникам на Ближнем Востоке уже была дана свобода действий для поиска творческого решения проблем с местными правителями, которые были или недостаточно расположены к Соединенным Штатам, или склонны заигрывать с Советским Союзом. Группа юных полных энтузиазма агентов, подготовленных на Восточном побережье, уже поучаствовала в путче, который привел к свержению руководства Сирии в 1949 году, в смещении коррумпированного и ненадежного египетского короля Фарука, операции, неофициально известной как Project FF (Project Fat Fucker), 3 года спустя [1723] M. Holland, America and Egypt: From Roosevelt to Eisenhower (Westport, CT, 1996), рр. 24–25. .

Рвение таких людей, как Майлз Коупленд и двое внуков президента Теодора Рузвельта – Арчи и Кермита (Кима), было отражением того, как действовали британские агенты в Средней Азии век назад, чувствуя, что могут изменить мир, или более современных их коллег, которые чувствовали, что передача секретов Советскому Союзу будет иметь положительный эффект.

После падения правительства Сирии, к примеру, юные американцы отправились в путешествие по замкам крестоносцев и другим достопримечательностям, восхищаясь по пути архитектурой и атмосферой Алеппо [1724] H. Wilford, America’s Great Game: The CIA’s Secret Arabists and the Shaping of the Modern Middle East (New York, 2013), р. 73. . Решения принимались на ходу. «Какая разница, – спрашивал Коупленд у сурового эрудита Арчи Рузвельта, – между моими поддельными докладами и теми, которые подделывают для тебя агенты? От моих по крайней мере есть толк» [1725] Там же, р. 96. . То, как эти люди в поле шли напролом, было замечено одним из офицеров разведки США, и тот предостерегал их, говоря, что в дальнейшем безответственное блуждание им не простят [1726] Там же. .

Тем не менее, когда речь заходила об Иранском вопросе, к их мнению прислушивались.

Дело сдвинулось после обычной встречи в Вашингтоне в конце 1952 года, когда британские власти, высказывая свою обеспокоенность экономическими последствиями национализации, задели струну американской заботы о возможном будущем пути Ирана. Расположение ЦРУ в Тегеране беспокоилось насчет Мосаддыка и особо рекомендовало США «предпочесть наследственное правление» в Иране. Стратеги быстро заключили, что шах должен быть вовлечен в заговор, чтобы обеспечить единство и спокойствие и предать смещению премьер-министра «облик законности или псевдозаконности» [1727] D. Wilber, Clandestine Services History: Overthrow of Premier Mossadeq of Iran: November 1952 – August 1953 (1969), р. 7, National Security Archive. .

Убедить шаха было не так-то легко. Нервозный и глупый, он испугался, лишь услышав о плане под названием «Операция Аякс». Особенно беспокоило его участие британцев, если верить одному из американских создателей плана, который замечал, что тот «патологически боится» скрытой руки «британцев», а также что операция – ловушка. Его требовалось умасливать, запугивать и остерегать. В репортажи ВВС из Лондона вставлялись ключевые слова, чтобы уверить его в том, что операция санкционирована на высшем уровне. Выступление президента Эйзенхауэра, который прямо пообещал Ирану поддержку США, также помогло его убедить. Кроме того, ему лично сказали, что, если он не окажет поддержки, Иран станет коммунистическим – «второй Кореей», как выразился Рузвельт [1728] Там же, рр. 22, 34, 33. .

Чтобы увериться, что «общественное мнение… будет взвинчено до предела», в качестве прелюдии к смещению Мосаддыка Вашингтон обеспечивал финансирование разработки ключевых фигур, чтобы настроить их против премьер-министра. Рузвельт разрабатывал лидеров Меджлиса практически только с помощью взяток (цель, как он иносказательно выразился, была в «убеждении» их прекратить поддержку Мосаддыка) [1729] См. S. Koch, ‘Zendebad, Shah!’: The Central Intelligence Agency and the Fall of Iranian Prime Minister Mohammed Mossadeq, August 1953 (1998), National Security Archive. .

Деньги свободно тратились везде. По свидетельству, приток американских денег в Тегеран был так велик, что курс доллара к реалу упал на 40 % за лето 1953 года. Часть этих фондов пошла на оплату выхода толп на улицы столицы, организованного двумя главными местными оперативниками ЦРУ. Были и другие значимые адресаты, прежде всего муллы, такие как аятолла Кашани, чьи интересы были предположительно совместимы с целями заговорщиков [1730] M. Gasiorowki, ‘The Causes of Iran’s 1953 Coup: A Critique of Darioush Bayandor’s Iran and the CIA’, Iranian Studies 45.5 (2012), рр. 671–672; W. Louis, ‘Britain and the Overthrow of the Mosaddeq Government’, in Gasiorowski and Byrne, Mohammad Mosaddeq , рр. 141–142. . Мусульманские ученые заключили, что принципы и антирелигиозность коммунизма делают эту доктрину враждебной учению ислама. Поэтому ЦРУ получало очевидное преимущество при заключении сделок с священнослужителями, которые были явно предупреждены об опасности коммунистического Ирана [1731] Wilber, Overthrow of Premier Mossadeq , р. 35. . После того как британские и американские стратеги встретились в Бейруте в июне 1953 года, появился план, в начале июля одобренный лично Уинстоном Черчиллем, премьер-министром Британии, а затем через несколько дней и президентом Эйзенхауэром. Впоследствии идею доработали агенты разведслужб, чтобы лучше донести до «довольно многословных и зачастую нелогичных персов», что в смене режима заинтересован Запад, и она должна пройти гладко и без происшествий [1732] Там же, р. 19. .