Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

То, что различные племена платили дань кагану, неизбежно привлекло внимание викингов-русов. Один за другим данники Хазарии переходили под покровительство новых повелителей. Ко второй половине IX века славянские племена Центральной и Южной России не только платили дань скандинавам, им было запрещено продолжать платить «хазарам на том основании, что в этом не было никакого смысла». Вместо этого следовало платить лидерам русов [571] Russian Primary Chronicle , tr. S. Cross and O. Sherbowitz-Wetzor (Cambridge, MA, 1953), р. 61. . Аналогичный подход практиковался в Ирландии, где бизнес по защите капиталов вытеснил работорговлю. После постоянных атак в течение года, говорится в анналах Санкт-Бертен, ирландцы согласились платить ежегодную дань в обмен на мир [572] Annales Bertiniani , ed. G. Waitz (Hanover, 1885), р. 35. .

На Востоке это произошло незадолго до того, как действия русов вылилось в открытую конфронтацию с хазарами. После серии набегов на мусульманские торговые компании в Каспийском море, в результате которых «пролились реки крови» и которые продолжались до тех пор, пока викинги-русы не «награбились вдоволь и устали от набегов», были атакованы сами хазары [573] Mas ʿ ūdī, ‘Meadows of Gold’, рр. 145–146; Ibn Ḥawqal, ‘Book of the Configuration of the Earth’, р. 175. . Итиль был разграблен и полностью уничтожен в 965 году. «Если на ветвях останутся листья, один из русов обязательно их унесет, – писал один из авторов. – Не осталось ни единой виноградины, ни единой изюминки (в Хазарии)» [574] Ibn Ḥawqal, ‘Book of the Configuration of the Earth’, р. 178. . Хазары были удалены из уравнения, и прибыль от торговли с мусульманским миром потекла рекой в направлении Северной Европы. Об этом свидетельствуют залежи монет, найденные вдоль водных путей России [575] R. Kovalev, ‘Mint Output in Tenth Century Bukhara: A Case Study of Dirham Production with Monetary Circulation in Northern Europe’, Russian History / Histoire Russe 28 (2001), рр. 250–259. .

К концу X века русы стали доминирующей силой в западной части степи. Они контролировали земли, которые простирались от Каспийского моря и до самого Дуная через север Черного моря. Один источник говорит об оживленности рынков, которые они теперь курировали. Там можно было приобрести «золото, шелк, вино, разнообразные фрукты из Греции, серебро и лошадей из Венгрии и Богемии, а также пушнину, воск, мед и рабов у русов» [576] Russian Primary Chronicle , р. 86. . Тем не менее их власть над этими землями не являлась абсолютной. Отношения с кочевыми племенами зачастую были напряженными из-за конкуренции за ресурсы. Это было отлично продемонстрировано, когда постоянный лидер русов того времени был казнен кочевым племенем печенегов. Они отпраздновали захват князя в плен, а позже его череп был доверху наполнен золотом. Его сохранили как трофей и использовали в качестве ритуальной посуды [577] Там же, р. 90. .

Тем не менее в ходе X века контроль русов над водными путями и степями продолжал крепнуть, а пути на юг становились все более безопасными. Этот процесс сопровождался постепенной трансформацией коммерческой, религиозной и политической ситуации. Одной из причин этого являлось то, что после периода стабильности и достатка, который длился примерно 300 лет, Багдадский халифат столкнулся с рядом неудач.

Процветание привело к ослаблению связей между центром и окраинными землями, что, в свою очередь, создало почву для раздоров: местные власти почувствовали свободу и вступили в конфронтацию друг с другом. В 923 году Басра была разграблена шиитами, а еще через семь лет было совершено нападение на Мекку, в ходе которого из Каабы был украден священный черный камень [578] H. Halm, Das Reich des Mahdi. Der Aufstieg der Fatimiden (875–973) (Munich, 1991); F. Akbar, ‘The Secular Roots of Religious Dissidence in Early Islam: The Case of the Qaramita of Sawad Al-Kufa’, Journal of the Institute of Muslim Minority Affairs 12.2 (1991), рр. 376–390. О распаде халифата в этот период см. M. van Berkel, N. El Cheikh, H. Kennedy and L. Osti, Crisis and Continuity at the Abbasid Court: Formal and Informal Politics in the Caliphate of al-Muqtadir (Leiden, 2013). .

Необычайно суровые зимы в 920–960-х годах только усугубили положение. Условия были такими плохими, что нехватка продуктов стала обычным делом. Люди были вынуждены «выбирать зерна ячменя из помета лошадей и ослов и есть их», – писал один автор. Массовые беспорядки и гражданские волнения не заставили себя ждать [579] Bar Hebraeus, Ktābā d-maktbānūt zabnē , E. Budge (ed. and tr.), The Chronography of Gregory Abul Faraj , 2 vols (Oxford, 1932), 1, р. 164. . По словам армянского летописца, после семи лет неурожая в 950-х годах «многие сошли с ума» и бездумно бросались друг на друга [580] Matthew of Edessa, The Chronicle of Matthew of Edessa , tr. A. Dostourian (Lanham, 1993), I. 1, р. 19; M. Canard, ‘Baghdad au IVe siècle de l’Hégire (Xe siècle de l’ère chrétienne)’, Arabica 9 (1962), рр. 282–283. См. здесь R. Bulliet, Cotton, Climate, and Camels in Early Islamic Iran: A Moment in World History (New York, 2009), рр. 79–81; R. Ellenblum, The Collapse of the Eastern Mediterranean: Climate Change and the Decline of the East, 950–1072 (Cambridge, 2012), рр. 32–36. .

Внутренние беспорядки позволили новой династии, Буидам, установить политический контроль над большей частью основной территории халифата в Иране и Ираке, должность халифа стала номинальной, и его полномочия были сильно урезаны. В то же время в Египте режим был полностью свергнут. В версии «арабской весны» X века мусульмане-шииты, которые до этого смогли построить эмираты в Северной Африке и были более или менее независимы от суннитского халифата Багдада и Кордобы, перебрались в столицу Египта – Фустат. В 969 году, на фоне катастрофического положения во время ежегодного разлива Нила, из-за которого многие погибли и начался голод, в Северной Африке разгорелась революция [581] Ellenblum, Collapse of the Eastern Mediterranean , рр. 41–43. . Новыми повелителями стали Фатимиды. Они, так же как и мусульмане-шииты, смотрели на вопросы законности, власти и наследия, оставленного Мухаммедом, по-своему. Их подъем имел серьезные последствия для единства мусульманского мира: люди начали задавать фундаментальные вопросы о прошлом, настоящем и будущем ислама.

Переворот и последовавший за ним спад коммерции привели к тому, что викинги-русы обратили свое внимание на реки Днепр и Днестр, впадающие в Черное море, а не на Волгу и Каспийское море. Они перенесли свое внимание с мусульманского мира на Византийскую империю и великий город Константинополь, известный в скандинавском фольклоре как Mikli-garðr, или Миклагард, что означает «великий город». Византийцы отнеслись к вниманию русов с осторожностью. Налет 860 года стал полной неожиданностью как для жителей, так и для городской стражи.

Патриарх Константинополя причитал, вопрошая, кто эти «яростные и дикие» воины, которые «громят окрестности, уничтожают все», «вонзают свои мечи во все, не жалея ничего и никого. «Тем, кто погиб первым, повезло, – отмечал он. – По крайней мере они не узнали, какие ужасы последовали за этим [582] C. Mango, The Homilies of Photius Patriarch of Constantinople (Cambridge, MA, 1958), рр. 88–89. .

Доступ русов на рынки Константинополя четко регламентировался властями. Договор X века оговаривает, что в город одновременно допускается всего 50 русов, проходить они должны через четко указанные ворота, их имена должны быть тщательно переписаны, а в городе за ними следовало внимательно наблюдать. Ограничения также налагались и на то, что они могут покупать или продавать [583] Russian Primary Chronicle , рр. 74–75. . Русы были признаны опасными людьми, требующими особого, осторожного обращения. Тем не менее, в конце концов, отношения стали нормализовываться, наладилось взаимодействие с такими городами, как Новгород, Чернигов и прежде всего Киев, которые из торговых полустанков превратились в укрепленные города [584] Shepard, ‘The Viking Rus’ and Byzantium’, in S. Brink and N. Price (eds), The Viking World (Abingdon, 2008), рр. 498–501. . Принятие правителем русов Владимиром христианства в 988 году было очень важным событием, так как привело к созданию церковной сети под управлением священнослужителей, присланных из Константинополя, и неизбежным культурным заимствованиям. Эти факторы в итоге повлияли на все, начиная с икон, предметов культа и внешнего вида церквей до стиля одежды русов [585] См., например, A. Poppe, ‘The Building of the Church of St Sophia in Kiev’, Journal of Medieval History 7.1 (1981), рр. 15–66. . С течением времени экономика русов становилась все более меркантильной, а военизированное общество все более урбанизованным и космополитичным [586] Shepard, ‘Viking Rus’’, р. 510. . Из Византии привозили на продажу предметы роскоши, такие как вино, масло и шелк, при этом торговцы выписывали чеки на бересте [587] T. Noonan and R. Kovalev, ‘Prayer, Illumination and Good Times: The Export of Byzantine Wine and Oil to the North of Russia in Pre-Mongol Times’, Byzantium and the North. Acta Fennica 8 (1997), рр. 73–96; M. Roslund, ‘Brosamen vom Tisch der Reichen. Byzantinische Funde aus Lund und Sigtuna (ca. 980–1250)’, in M. Müller-Wille (ed.), Rom und Byzanz im Nordern. Mission und Glaubensweschel im Ostseeraum während des 8–14 Jahrhunderts (Stuttgart, 1997), 2, рр. 325–385. .