Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Хотя имя Чингиз-хана и напоминало о великих завоеваниях Азии и нападениях на дальние земли, монгольский лидер умер в 1227 году, после начальной стадии строительства империй в Китае и Центральной Азии, но до драматических нападений на Россию и вторжений, которые поставили Европу на колени. Расширение, которое сильно увеличило владения монголов, – заслуга его сына Угедея, возглавившего кампании на корейский полуостров, в Тибет, Пакистан и северную Индию, а также на Запад. Именно Угедей ответственен за большую часть достижений монголов и в некоторой степени за их временную остановку, так как его смерть в 1241 году дала столь необходимую передышку.

В то время как весь мир взял паузу, чтобы посмотреть, кто встанет во главе, из Европы и с Кавказа по всей Азии были отправлены послы. Они должны были выяснить, кто были эти мародеры, откуда они пришли, изучить их обычаи и попробовать с ними договориться. Две группы посланников взяли с собой письма с требованием того, чтобы монголы больше не нападали на христиан, а также приняли истинную веру [730] Уцелели копии двух из этих писем, C. Rodenberg (ed.), Epistolae saeculi XII e regestis pontificum romanorum , 3 vols (Berlin, 1883–1894), 2, р. 72; 3, р. 75. . Между 1243 и 1253 годами папа Иннокентий IV отправил четыре независимых посольства, а король Франции Людовик IX отправил миссию во главе с Гильомом де Рубруком из Фландрии [731] Valtrovà, ‘Beyond the Horizons of Legends’, рр. 154–185. .

Отчеты, которые они писали о своем путешествии, были такими же красочными и необычными, как отчеты мусульманских путешественников, отправлявшихся в степи в IX и X веках. Европейские гости были очарованы и потрясены в одинаковой степени. Как писал Гильом де Рубрук, хотя они могущественны, новые хозяева Азии не живут в городах. Исключение составляет столица – Каракорум, где он встретился с Великим ханом, который принял его в огромной палатке, полностью задрапированной изнутри золотой тканью [732] William of Rubruck, The Mission of Friar William of Rubruck , tr. Р. Jackson, ed. D. Morgan (London, 1990), 28, р. 177. . Это были люди, чье поведение и привычки были экзотичными и непривычными. Они не ели овощи, пили забродившее молоко кобылиц и испражнялись, даже не задумываясь о том, где они находятся и с кем говорят, иногда не утруждая себя тем, чтоб отойти подальше [733] Там же, 2, рр. 72, 76; 13, р. 108; Jackson, Mongols and the West , р. 140. .

В докладах другого посланника, Джованни Плано Карпини, который стал достаточно известен в Европе того времени, также рисуются схожие картины убожества, декаданса, невежества; мира, где собаки, волки, лисы и вши могли использоваться в качестве пищи. Кроме того, он включил в свои доклады слухи о жителях земель, которые находились за монгольскими владениями, – земель, где встречались люди с копытами и даже с собачьими головами [734] John of Plano Carpini, Sinica Franciscana: Itinera et relationes fratrum minorum saeculi XVII et XIV , ed. A. van den Wyngaert, 5 vols (Florence, 1929), 1, рр. 60, 73–75. . Джованни привез с собой зловещие известия о том, что происходило параллельно с воцарением следующего Великого хана – Гуюка. Список официальных лиц, прибывших к хану из различных регионов и племен, которые признали власть монголов, приобрел удивительный размах в масштабах империи: сюда приехали лидеры из России, Грузии, Армении, из степей, Китая и Кореи, а также не менее десяти султанов и тысячи посланников халифа [735] John of Plano Carpini, Ystoria Mongolarum , ed. A. van den Wyngaert (Florence, 1929), рр. 89–90. .

Великий хан передал в Рим через Джованни письмо. Все земли в этом мире покорены монголами, говорилось в этом письме. «Вы должны приехать лично, – требовал он у папы, – со всеми князьями и служить нам». Если же вы так не сделаете, предупреждал Великий хан, «вы станете моими врагами». Это был совсем не обнадеживающий ответ на уговоры монгольского правителя стать христианином. Откуда вы знаете, кому благоволит Бог, кому он являет свою милость, писал хан со злостью. Все земли от восхода до заката принадлежат мне, продолжал он. Все это мало способствовало тому, чтобы он принял христианство. На письме стояла печать, которая объединяла власть Великого хана с «вечным Тенгри» – верховным божеством степных кочевников. Это предвещало мало хорошего [736] ‘Letter of the Great Khan Güyüg to Pope Innocent IV (1246)’, in I. de Rachewiltz, Papal Envoys to the Great Khans (Stanford, 1971), р. 214 (с отличиями). .

Не обнадеживал и тот факт, что планы новых завоеваний касались Центральной Европы, а в перспективе значились и нападения на север континента [737] C. Dawson, Mongol Mission: Narratives and Letters of the Franciscan Missionaries in Mongolia and China in the Thirteenth and Fourteenth Centuries (London, 1955), рр. 44–45. . Монголы имели большие виды на мировое господство: завоевание Европы было для них всего лишь следующим логическим шагом в осуществлении плана потомков Чингиз-хана подчинить еще больше территорий [738] Р. Jackson, ‘World-Conquest and Local Accommodation: Threat and Blandishment in Mongol Diplomacy’, in J. Woods, J. Pfeiffer, S. Quinn and E. Tucker (eds), History and Historiography of Post-Mongol Central Asia and the Middle East: Studies in Honor of John E. Woods (Wiesbaden, 2006), рр. 3–22. .

Страх перед монголами спровоцировал новую партию в религиозное домино в Европе. Армянская церковь вступила в переговоры с патриархатом Греческой православной церкви, чтобы создать альянс и получить поддержку на случай будущих атак. Армяне также вступили в переговоры с Римом, заявляя о своей готовности согласиться с папской интерпретацией по вопросу происхождения Святого духа, вопросу, который в прошлом вызывал серьезные дебаты [739] R. Thomson, ‘The Eastern Mediterranean in the Thirteenth Century: Identities and Allegiances. The Peripheries; Armenia’, in Herrin and Saint-Gobain, Identities and Allegiances , рр. 202–204. . Византийцы сделали то же самое, отослав в Рим посольство с предложением положить конец расколу, который разделил единую христианскую церковь на две в XI веке. В результате Крестовых походов этот раскол еще больше усугубился [740] J.-L. van Dieten, ‘Das Lateinische Kaiserreich von Konstantinopel und die Verhandlungen über kirchliche Wiedervereinigung’, in V. van Aalst and K. Ciggaar (eds), The Latin Empire: Some Contributions (Hernen, 1990), рр. 93–125. . Где жрецы и князья в Европе не смогли объединить папу и патриархов, преуспели монголы: нападения с востока являлись вполне реальной угрозой и опасность их повторения привела церковь к идее воссоединения.

Когда религиозная гармония казалась достижимой, все снова поменялось. После скоропостижной смерти Великого хана Гуюка в 1248 году среди монголов разгорелась борьба за наследие, и это потребовало времени.

Как только это произошло, Армения и Византия получили уверения в том, что в ближайшем будущем не будет нападений. Согласно Гильому де Рубруку, в последнем случае это произошло потому, что монгольский посланец, которого отправили в Византию, был подкуплен и вмешался, чтобы предотвратить нападение [741] Wiliam of Rubruck, Mission of Friar William , 33, р. 227. . Византийцы отчаянно пытались отвлечь от себя внимание монголов и делали все, что возможно, для предотвращения атак. В 1250-х годах, например, еще одна делегация, отправленная из Каракорума, преодолевала сложные маршруты Малой Азии в сопровождении византийских проводников. Кроме того, перед встречей с императором им был продемонстрирован марш имперской армии. Это были отчаянные попытки убедить монголов в том, что не стоит нападать на империю, а также в том, что, если они все же решатся на этот шаг, их будет ожидать сопротивление [742] George Pachymeres, Chronicon , ed. and tr. A. Faillier, Relations historiques , 2 vols (Paris, 1984), 2, рр. 108–109; J. Langdon, ‘Byzantium’s Initial Encounter with the Chinggisids: An Introduction to the Byzantino-Mongolica’, Viator 29 (1998), рр. 130–133. .