Этон Цезарь Корти - Елизавета I Австрийская

Елизавета дотошно расспрашивает своего спутника о том, как его зовут, кто он по профессии и происхождению, а также о его жизненном пути. Ее забавляют откровенные критические высказывания о порядках, господствующих в Австрии, причем с некоторыми замечаниями она целиком и полностью согласна. А когда речь заходит о Гейне, любимом поэте Елизаветы, чью «Книгу песен» она знает почти наизусть и чей иронично-ностальгический дух очень близок ей, императрица начинает испытывать откровенную симпатию к своему начитанному собеседнику. В связи с этим она даже позволяет себе сказать несколько добрых слов в его адрес и добавляет: «Среди людей обычно встречается много заурядных льстецов. Те, кто знает их так же хорошо, как и я, не может испытывать к ним ничего, кроме презрения. Но ты, кажется, не такой, как все. Теперь я знаю, кто ты, и теперь ты должен мне сказать, за кого ты принимаешь меня? К какой категории людей ты меня относишь?» — «Я не сомневаюсь, что ты знатная дама, по меньшей мере, герцогиня. Это чувствуется по всему твоему облику». Елизавета лишь улыбается ему в ответ и постепенно отбрасывает излишнюю осторожность в разговоре с заинтересовавшим ее молодым человеком. Видимо, почувствовав это, тот обращается к ней с просьбой хотя бы снять перчатку и показать свою руку, пусть даже и без колец. По его словам, для него это очень важно, потому что рука очень много говорит о человеке и его характере. Однако Елизавета не дает своего согласия и вместо этого лишь обнадеживает своего собеседника: «Ты когда-нибудь узнаешь, кто я, но только не сегодня. Обещаю тебе, что мы еще увидимся. Ты бы согласился приехать в Мюнхен или Штутгарт, если бы я там назначила тебе встречу? Дело в том, что у меня нет родины, и поэтому я все время нахожусь в дороге». — «Разумеется, приеду, куда бы ты меня ни позвала!»

Фритц Пахер весь во власти множества сомнений и догадок. Так кто же эта загадочная незнакомка? Императрица? Королева? Или герцогиня? «Впрочем, кем бы она ни была, — думает он, — это, безусловно, весьма благоразумная, образованная и, в высшей степени, интересная женщина. Все говорит о том, что я имею дело с поистине незаурядной личностью». Часы и минуты пролетают незаметно, уже далеко за полночь. Несколько раз вблизи Елизаветы и ее спутника появлялась госпожа в красном домино, но ее подруга в желтом домино делает вид, что ничего не замечает. Однако в конце концов и Елизавета понимает, что пора возвращаться домой. Она записывает адрес своего нового знакомого, обещает в ближайшие дни написать ему, чтобы договориться о следующей встрече. На прощание императрица обращается к нему со следующей просьбой: «Обещай мне, что проводишь меня до экипажа и больше не вернешься в зал. Хорошо?» Молодой человек делает все, как просит его загадочная незнакомка, и вместе с ее подругой в красном домино они спускаются в вестибюль, где им приходится немного подождать, пока подъедет фиакр. И тут Фритца Пахера охватывает непреодолимое любопытство. Со словами «И все-таки я узнаю, кто ты такая!» он наклоняется и пытается отогнуть края маски, чтобы увидеть хотя бы нижнюю половину лица. Но тут госпожа в красном домино громко вскрикивает и бросается между юношей и своей госпожой. В этот момент подъезжает фиакр, следует крепкое рукопожатие, затем обе маски быстро исчезают в экипаже, который немедленно трогается с места. Забавное, хотя и довольно рискованное приключение осталось позади.

По дороге Елизавета говорит Иде: «Бог мой, если бы он только знал, кто я такая. Мне кажется, нам не следует ехать сразу в Хофбург. Ведь он может проследить за нами». Ида Ференци приказывает кучеру ехать в один из пригородов Вены. Свернув в какой-то переулок, фиакр останавливается. Ида выходит из него, внимательно смотрит по сторонам и, убедившись в том, что за ними никто не следит, велит ехать как можно быстрее во дворец. Тем временем двадцатишестилетний молодой человек, все еще находясь в смятенных чувствах после пережитого душевного волнения, возвращается в свое скромное жилище. В течение последующих дней он не знает ни минуты покоя и целыми днями гуляет по Пратеру в надежде встретить императрицу. Он обходит императорский дворец со всех сторон в поисках ворот, из которых выезжают кареты, и однажды ему удается увидеть Елизавету и даже поприветствовать ее. Императрица замечает его, и на какое-то мгновение на ее лице появляется что-то вроде растерянной улыбки. Взяв себя в руки и дождавшись, пока карета отъедет подальше от опасного места, она оборачивается и несколько мгновений смотрит на своего недавнего знакомого через крошечное окошко в задней стенке кареты.

Через неделю Фритц Пахер получает письмо из Мюнхена. Дата в правом верхнем углу написана рукой императрицы. Остальной текст написан явно измененным почерком [327] Оригинал письма хранится в архиве господина Фритца Пахера в Вене. : «Дорогой друг! Вы, наверно, удивитесь, получив эту первую весточку от меня из Мюнхена. Вот уже несколько часов я нахожусь тут проездом и, пользуясь случаем, выполняю свое обещание напомнить о себе. Возьму на себя смелость утверждать, что Вы с нетерпением ждали это письмо. Признайтесь честно, ведь это действительно так? Впрочем, не надо волноваться, на самом деле я не требую от Вас никаких признаний. Я и без того прекрасно знаю, что происходит в Вашей душе с той памятной ночи. Вам уже приходилось беседовать со многими женщинами, но ни в одной из них Вы не обнаружили родственную душу. И вот наконец Вам встретилась та, которую Вы так долго искали, и теперь Вы боитесь вновь потерять ее, может быть, навсегда…» Фритц Пахер немедленно пишет ответное письмо, в котором спрашивает Габриэлу, думает ли она о нем хоть иногда, и просит ее писать обо всем, что она делает в течение дня, с кем она проводит время, есть ли среди них те, к кому он мог бы ее приревновать, и т. д. Он относит письмо на главную почту и через два дня заходит узнать, приходил ли кто-нибудь за ним. Получив утвердительный ответ, господин Пахер с нетерпением ждет следующего письма. Императрице и ее ближайшей подруге доставляет удовольствие разыгрывать доверчивого молодого человека. Больше всех довольна Ида Ференци, которая очень гордится тем, что Мария Фестетикс, хвастающаяся особым доверием к ней со стороны императрицы, ни о чем не догадывается.

27 февраля из Санкт-Петербурга возвращаются Франц Иосиф и Андраши. В целом они довольны итогами своего визита, царь и его министры отнеслись к гостям с истинно русским радушием и гостеприимством. В то же время принципиальная позиция России по отношению к Австрии не претерпела почти никаких изменений. Известная враждебность, возникшая задолго до этого в отношениях между двумя странами, все еще дает себя знать. А вот с графом Бельгарде случилось и вовсе что-то непонятное. Император распорядился вежливо намекнуть ему, чтобы он подал прошение об отставке. Генерал-адъютант императора полагает, что это дело рук императрицы и графини Фестетикс, которые будто бы не могут простить ему недружелюбного отношения к Венгрии и насмешливых высказываний в адрес Дьюлы Андраши, распространяемых среди других членов императорского двора. Однако на самом деле обе дамы не имеют к этому никакого отношения. Более того, они, так же как и все, искренне недоумевают по поводу причин, по которым граф впал в немилость. Елизавета устраивает ему прощальную аудиенцию, о которой она рассказывает своему супругу буквально в нескольких словах: «Сегодня ко мне приходил Бельгарде, чтобы попрощаться. Мы с ним очень мило побеседовали. Он меня ни о чем не спрашивал, а я ему ничего не говорила, что, кажется, устраивало нас обоих… [328] Письмо Елизаветы к Францу Иосифу, 9 марта 1874 года. АЭЗВ. »