Мария Шкатулова - Черное платье

— Как это может быть? — спросил Филипп. — Ведь она живет в Москве, я это точно знаю.

— Это очень даже может быть, если она не прописалась по новому месту жительства.

Что было делать? Филипп решил, что поедет на улицу Подбельского и будет искать ее, пока не найдет.

Он спустился в метро, по кольцу доехал до "Комсомольской", сделал пересадку на радиальную линию и решил, что ему повезло: конечная станция так и называлась — "Улица Подбельского". Откуда ему было знать, что Наташа жила вовсе не на этой улице, а Людмиле Ивановне просто назвала ближайшую станцию метро?

Поезд остановился, Филипп с другими пассажирами вышел на платформу и огляделся. Ему направо. Он поднялся по лестнице и вышел на воздух. Перед ним расстилалась унылая улица бесконечной длины, по которой с грохотом проносились грузовые автомобили. Он постоял на краю тротуара, стараясь угадать, куда ему лучше пойти, направо или налево. По обеим сторонам громоздились одинаковые пятиэтажные дома грязнобелого цвета. Немногочисленные прохожие, перепрыгивая через лужи, спешили укрыться от дождя. В нескольких шагах от него женщины продавали яблоки и какую-то снедь в полиэтиленовых пакетах. Им овладело уныние. Найти здесь Наташу?.. Он медленно пошел вдоль домов, скользя взглядом по окнам первых этажей. Чья-то кухня, заставленная убогим скарбом, цветы на подоконнике, темное окно, детский плач, ковер на стене, рыжий кот. Чужая жизнь. Сердце у него сжалось. Как тоскливо должно быть ей в этом Богом забытом районе, как одиноко. Прижать ее к себе, согреть, утешить.

Он шел все дальше и с каждым шагом все яснее понимал, что не найдет ее. И вдруг увидел приклеенные к фонарному столбу объявления. "Продается". "Ремонт холодильников". "Уроки математики". Что, если?.. Он обклеит своими объявлениями все столбы, все подъезды, он развесит их в магазинах, везде. Рано или поздно она увидит, она должна увидеть…

Филипп вернулся в гостиницу и обратился к администратору за помощью. Нужно было отпечатать и ксерокопировать несколько десятков объявлений. На него посмотрели как на сумасшедшего, но за огромную сумму в долларах согласились помочь. Когда он вернулся на улицу Подбельского с пачкой объявлений и несколькими тюбиками канцелярского клея, было уже темно. Если повезет, думал Филипп, она увидит их завтра же. Для этого ей нужно только выйти в магазин…

Он обклеивал фонарные столбы, заборы, двери жилых домов, магазинов, контор… Кое-кто из прохожих останавливался при виде хорошо одетого иностранца, который хотел то ли продать, то ли купить, то ли черт его знает, чего он хотел, и было совершенно непонятно, что означали странные объявления: "НАТАША ЛИЕВИНА — ЛЮДМИЛА ИВАНОВНА — ФИЛИПП" и несколько телефонных номеров. "Наверное, мафия, какая-нибудь…"

Среда подходила к концу. Филипп сидел у себя в номере и ждал одиннадцати вечера, чтобы позвонить Людмиле Ивановне в последний раз. Завтра утром он улетит в Париж. Один. Без Наташи. Правда, через пару недель он вернется. Вернется, даже если его не будут отпускать. Но что он будет здесь делать через две недели? Опять расклеивать объявления? Или, может, обратиться в Интерпол? У Робера там, кажется, кто-то работает, не то дядя, не то двоюродный брат. Конечно, рано или поздно он найдет ее. В следующий раз у него будет больше времени, и он что-нибудь обязательно придумает. Но она? Он — мужчина, сильный, выносливый, он будет бороться за свою любовь, ему все-таки легче. А она, слабая, хрупкая женщина, которая к тому же ждет ребенка, она — живет без надежды.

Филипп поговорил с Людмилой Ивановной, в очередной раз убедился, что от Наташи новостей нет, разделся, лег, потушил свет и, пока ветер трепал бумажные язычки объявлений, шептал: "Je t’ai cherchée, mon amour, mais je ne t’ai pas trouvée" [12] Я искал тебя, любовь моя, но не нашел (фр.). .

В тот вечер, когда Филипп в безумной надежде шел все дальше и дальше по улице Подбельского, Наташа отправилась к Вере, которую не видела несколько месяцев — с того дня, когда убили Павловского.

— Представляю, что тебе пришлось пережить, — сказала Вера, с замиранием сердца выслушав ее рассказ.

Наташа слабо улыбнулась.

— Ничего, все уже позади.

— Скоро? — спросила Вера, кивнув на ее живот.

— Месяца через два… А твой отец? Как он?

— Мой отец умер. В конце августа.

— Прости… Я не знала.

Они помолчали.

— А знаешь, — сказала Наташа, — ко мне все-таки приходили из милиции.

— Когда?

— Два раза — недели через две после того, как я у тебя была, и совсем недавно.

— Ко мне тоже.

— Ты… что-нибудь сказала?

— Про тебя? Конечно, нет. А ты?

— Первый раз — ничего. А теперь рассказала про дискету и про бандитов. Впрочем, про бандитов они и без меня знают.

Наташа помолчала и добавила:

— Зато они до сих пор не знают, кто убил Павловского.

Вера не ответила.

— Странно, ты не находишь? — спросила Наташа: — Так никого и не нашли…

— Его убил мой отец.

Наташа отшатнулась.

— Твой отец?

На губах у Веры мелькнула жуткая усмешка, в которой была смесь ненависти и торжества.

— Отец считал, что из-за него умерла мама. Что из-за него болела Оля. Считал, что из-за него заболел он сам. Я думаю, что все эти двенадцать лет он только и мечтал об этом. Он ненавидел его. Когда ты пришла ко мне тогда, он все слышал. И решился.

— Но как? Как он?.. Он же был болен?.. Как… как же он потом?..

— Он умер счастливым.

Вера рассказала, что произошло.

Вечером того дня, когда Наташа побывала у нее, часов около семи, Николай Александрович Рогулин неожиданно встал с постели и сказал, что хочет съездить к своему врачу. Вера возражала, предлагала вызвать врача на дом, но отец отказался, заявив, что уже обо всем договорился, и попросил заказать такси. Вера знала, что он упрям и спорить с ним бесполезно, но в то же время была рада, что отец нашел в себе силы: он не вставал уже несколько недель. Она помогла ему одеться и не стала настаивать, когда он сказал, что поедет один. Она знала: врач, который лечил его много лет и с которым они дружили, не оставит его без помощи.

Она немного удивилась, когда увидела, что отец берет с собой свой старый портфель, но ничего не сказала. Она вызвала такси и, посадив его в машину, позвонила врачу, чтобы он вышел встретить его. Тот страшно удивился и сказал, что ничего не знает о его приезде — наверное, Николай Александрович собирался ему позвонить, но забыл. Сказал, что сейчас же спустится вниз и будет ждать. Вера поняла, что что-то неладно, но ей тоже оставалось только ждать.

Ждать, однако, пришлось недолго. Прошло около часа, когда раздался звонок в дверь. Она бросилась открывать. Отец стоял на пороге, и Веру поразило выражение его лица.

— Где ты был? — спросила она.