Джеймс Рэнди - Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения

Когда я посетил город Куэнка высоко в горах Эквадора, чтобы увидеть почтенного отца Креспи, у меня были большие надежды на чудо. Различные журнальные статьи расхваливали золотые изделия, которые можно увидеть в их музее, и я знал из исследований, что область Куэнка, производящая, кроме того, большое количество мрамора и художественных изделий из местного камня, была также главным золотодобывающим центром инков. На самом деле, мне сказали, что территория была почти не ориентирована на это, и не давала даже следов золота, и я удостоверился в этом, промывая местную породу. Но золота было недостаточно много, чтобы оправдать потраченное время, и я оставил все надежды золотой лихорадки.

Вопреки заявлению фон Дэникена, что Креспи не хочет показывать свой товар, я обнаружил, что он стремится к этому. Он быстро провел меня через живопись, резьбу по камню и деревянные изделия, и мы пришли, наконец, в третью комнату. Я потерял дар речи: однако не по той же причине, что фон Дэникен. Коллекция была полной, абсолютной фальшивкой, от стены до стены. Она изобиловала кусками консервных банок, латунными листами и медными полосами, вперемежку с грудами ржавых цепей, кусками доспехов и частями разнообразных механизмов. На некоторых из латунных листов было отчеканено и выцарапано все, от слонов до динозавров. На фоне и на полях были многочисленные грубые и довольно незатейливые конструкции, и было больше изображений пирамид, чем я мог подсчитать. Меня сразу осенила ужасная правда.

Был один кусок золота, чистоту которого я не мог определить. Так вот, в свое время я держал в руках много перуанского и эквадорского золота. Кое-что из него есть у меня дома. Есть что-то в его текстуре и особенно в весе, что его выдает. И оно вызывает странный приток сил в организме и учащенное дыхание, которые были метко охарактеризованы как «золотая лихорадка». Упоительно держать в руках вещество, за которым гнались с большим усердием, чем за любым другим. Кто-то начинает рассматривать идеи убийства и бегства (отец Креспи в тот момент выглядел очень уязвимым).

Но то, что я держал в руках, было отвратительно видеть. Это, вполне очевидно, был кусок золота от более крупного изделия, отломанный от оригинала и переработанный современными руками. Я бы идентифицировал его как часть какого-то нагрудного знака, теперь уменьшившегося до пяти квадратных дюймов, с треугольником и несколькими примитивными змеями на нем, грубо отчеканенного и составленного из неровных кусков до самых краев. Лишь несколько недель назад мне в Гуаякиле рассказали о трагическом акте вандализма, совершенного по отношению к тонко отделанной золотой маске из района Эсмеральдас на побережье Эквадора. Ее нашли два американских охотника за золотом, а затем вступили в ссору. Их решение было соломоновым: они разрезали маску пополам, уничтожив ее художественную, археологическую и эстетическую ценность, и каждый ушел с листом золота определенного веса.

Я узнал, что золотые изделия часто расплавляются — по соображениям безопасности. Обладание старинными золотыми изделиями в Эквадоре противозаконно; все подобные объекты являются собственностью государства и должны быть сданы. Но слитки или куски золота разрешены. Поэтому артефакты часто разрушаются и продаются по цене исходного металла. Какие сокровища утрачены таким образом! Но расспрашивая отца Креспи, я узнал, почему у него в экспозиции так много «допотопных» изделий, из камня и металла. Выяснилось, что он давал небольшие суммы денег, одежду и индульгенции в обмен на артефакты. И он дал понять всем, что предпочитал экспонаты, которые доказывали бы его теорию, что египтяне и вавилоняне заселили Южную Америку, в частности Эквадор! Он сказал мне, что сам Ганнибал был в Эквадоре со своими слонами, и это утверждение заставило меня усомниться в его вменяемости.

Креспи, обаятельный чудак, чья последняя еда была видна через драную рясу, был итальянцем по рождению, но приехал в Эквадор в погоне за своим безумием, и, между прочим, чтобы официально служить в церкви Марии Ауксилиядора. Его коллеги там относились к нему с уважением, но также с определенным насмешливым удивлением. Он был местным, и его терпели как такового. Мне сказали, что его музей мог быть переселен в любой момент, чтобы освободить место для более важных дел. Растрескавшиеся и прогнившие двери, охранявшие его сокровища, были закрыты на ржавые и очень дешевые замки. Сами экспонаты были свалены везде в буйной заброшенности. Было очевидно, что отец Карло Креспи был просто еще одним безгранично доверчивым, обманутым теоретиком-любителем.

Есть еще одна вещь, которую читатель должен помнить. Любая из стран Южной Америки хотела бы считаться колыбелью цивилизации. Когда я разговаривал с беспрерывно курившим епископом в Сикуани, Перу, он заверил меня, что многие перуанцы питают уверенность, что Эдемский сад был именно здесь, в Андах. Аргентина давно поддерживает мнение, что эволюция человека происходила именно здесь, несмотря на факт, что тип праобезьян, необходимый естественному отбору для создания вида Homo sapiens, совершенно отсутствует на этом континенте. Обезьяны Нового Света отделились от полуобезьян гораздо раньше, и не вписываются в эволюцию человека вообще, к сожалению для многих южноамериканских групп, представляющих Анды как колыбель нашего вида. Таким образом, безумие, такое как у Креспи, поощряется официально.

У отца Креспи полно изделий, укрепляющих его эксцентричные убеждения; постоянно приносимые кучи барахла. Кое-что из этого, несомненно, происходит от изделий, выпущенных на фабриках, которых полно в Эквадоре. Но в происхождении всей коллекции я удостоверился, когда, разглядывая груды мусора, наткнулся на медный поплавок для туалетного бачка и штампованную консервную банку, на которой все еще были видны слова «сделано в Аргентине». Но всего этого было вполне достаточно, чтобы обмануть фон Дэникена и/ или его читателей. Я могу лишь заключить, основываясь на этих фактах, что фон Дэникен лжец и неумелый фальсификатор.