Джеймс Рэнди - Плутовство и обман: экстрасенсы, телепатия, единороги и другие заблуждения

Этот человек имеет наглость спрашивать нас: «Каким образом кто-то собирается объяснить нам эти и множество других загадок?» Легко, Эрих, легко.

В своем прекрасном разоблачении фривольностей фон Дэникена, Ян Ридпат в заключении сказал: «Похоже, продолжать бесполезно». Но есть один важный недостаток, заметный во всех сочинениях фон Дэникена, который необходимо прояснить: он просто не может признать или представить себе факт, что древний человек был способен к головокружительным замыслам и обладал техническим и художественным талантом, чтобы создать крепость Саксайуаман, великие египетские пирамиды и другие чудеса без помощи из космоса! Но он ни при каких условиях не обращает наше внимание на чудеса, известные как Шартрский собор, Парфенон в Греции или даже Стоунхендж — наиболее замечательное астрономическое сооружение — потому что эти чудеса европейские, созданы людьми, от которых он ожидал интеллекта и способности выполнить такую работу. Он не может представить себе, что наши коричневые и черные братья обладали умом, чтобы задумать, или мастерством, чтобы построить великие сооружения, которые они после себя оставили. Вместо того, чтобы рассеять свои личные предрассудки, он придумывает какое-то божественное/ внеземное/ сверхъестественное вмешательство, которое, по его убеждению, необходимо, чтобы низшие расы положили камень на камень или нарисовали картину на стене пещеры.

Лично я чувствую себя очень оскорбленным таким отношением, и хотя это наблюдение, от которого я не могу ожидать, что оно совпадет с мнением читателя, я должен упомянуть, что много лет назад — после прочтения многочисленных описаний крепости Саксайуаман, охраняющей столицу инков город, Куско, с его удивительными стенами из камня — я, наконец, имел возможность посетить это место. Я встал на рассвете, прошел длинной, узкой дорогой на холм с видом на Куско, и увидел солнце, попадавшее на циклопические стены этого необычного сооружения. Я стоял в восторге от людей, живших давным-давно, которые не только смогли задумать такой проект, но построили его с огромным старанием и самоотверженностью. Могли ли они знать, или хотя бы подозревать, что кто-то из эпохи, ушедшей настолько далеко от их времени, культуры и технологии, будет стоять, пораженный их мастерством и смелостью произвести на свет такое чудо? Я буквально расплакался, испытывая чувство глубокого почтения к тем чудотворцам.

Стараясь во всю, фон Дэникен не смог умалить сооружения, созданные более великими людьми, чем он. Для каждого гиганта найдется маленький человечек, ударяющий его по лодыжкам. Но великие свершения прошлого остались.

Что касается новой книги Рэнди, я думаю, моя основная реакция — скукота. Полагаю, наиболее умные люди теперь видят Рэнди именно таким, какой он есть.

Гарольд Э. Путхофф, 3 июля 1979 года.

Когда в октябре 1974 года научная работа под названием «Передача информации в условиях сенсорного экранирования» появилась в британском журнале «Nature», об этом уже много говорили. Еще в 1972 году Рассел Тарг и Гарольд Путхофф, ее авторы, представили ее к публикации в США как проект Стэнфордского исследовательского института (SRI). Все ее отвергли. То, что «Nature» принял эту статью, было действительно интересно, тем более что редактор придерживал ее беспрецедентных восемь месяцев, пока не проверил в ней то, что он называл «всякая всячина».

«Nature» — одно из самых престижных научных изданий в мире. И то, что его сотрудники приняли эту необычную работу, кажется на первый взгляд удивительным, поскольку известно, что стандарты журнала высоки. Мало кому известно среди тех, кто предоставил эту работу на одобрение традиционной науки, что результат этого принятия в том, что она должна пройти несколько рассмотрений и проверок, прежде чем будет принята, тем более легкомысленный материал, который должен был быть отсеян по настоянию редакторов. Более того, «Nature» запустила длинную передовицу в том же номере, объясняя, что работа Тарга— Путхоффа публикуется таким образом, чтобы ученые могли видеть материалы, которые оказались в сфере парапсихологии. Передовица называла статью «слабой», «неоднозначной», «ограниченной», «неполноценной» и «наивной». Но «Nature» принял ее, и в результате последовал длинный поток шумной рекламы. Даже «New York Times» попался на крючок, рассматривая ее как заслуживающую уважения научную работу. Если бы «Times» было известно о работе Тарга— Путхоффа то, что известно сейчас, ее поместили бы на страницу развлечений.

Получилось так, что эти два автора стали любимцами мира парапсихологии, когда их попросили выступить и высказать свое мнение обо всех аспектах паранормального. Они стали выразителями того, что наука считает иррациональным. Еще до публикации в «Nature» они заняли этот пост. Был большой ажиотаж в Женеве, Швейцария, в августе 1974 года, когда Тарг и Путхофф объявили о колоссальном эксперименте, проведенном в 1972 году с участием «одаренного объекта, мистера Инго Сванна». Поскольку этот «экстрасенс» уже совершил свое отважное «астральное путешествие» на Юпитер (см. главу 4), что произвело глубокое впечатление на Тарга и Путхоффа, они теперь лишь с трудом осознавали его великие способности. Два ученых Стэнфордского института стояли перед аудиторией своих коллег и читали им лекцию о еще одном «Ребенке Розмари», к восхищению всех присутствующих. Фактически, двое из этих присутствующих, Чарльз Панати из журнала «Newsweek» и писатель Артур Кёстлер, неделями упивались этим событием. Я говорю здесь об этом, потому что это прекрасный пример разницы между сообщением и реальным событием, и это предвосхищает недавнее, более известное сообщение «Nature» об Ури Геллере.

Тарг с Путхоффом рассказали, что Сванна доставили в Стэнфордский университет, где его ждал огромный магнитометр, настроенный в то время для регистрации скорости распада магнитного поля. Они сообщили, что сказали Сванну, что если он оказывает паранормальное влияние на магнитное поле, это будет видно на ленте самописца. Сванн «сосредоточил свое внимание на внутренних частях магнитометра, и в это время частота выходного сигнала удвоилась в течение примерно ... 30 секунд». Далее, продолжали они, Сванна спросили, может ли он прекратить изменение поля, как показано на графике. «Тогда он, по-видимому, начал делать именно это», — сказали они. Как только Сванн описал им свои усилия, самописец подскочил снова! Затем, заявили они, когда его попросили не думать о аппаратуре, кривая вернулась к своему нормальному виду, но когда он снова вспомнил о магнитометре, она отреагировала опять! Его попросили остановиться, сказали они, потому что к тому времени он устал от напряжения.