Игорь Красавин - Techne. Сборка сообщества

Здесь нужно отметить, что вмешательству РФ во внутриукраинский конфликт общества и власти (поводом к которому послужил отказ Киева, под нажимом Москвы, от ассоциации с ЕС) с последующим аншлюсом Крыма предшествовал конфликт Китая и Японии по поводу островов Сенкаку (Дяоюйдао), для Пекина закончившийся, в целом, неудачно. Помимо этого, РФ и КНР в 2013 – 2014 гг. подписали многочисленные соглашения о взаимной торговле, оказании услуг, финансировании промышленных проектов в России, открытии кредитных линий для российских госбанков и поставках газа в Китай. Москва и Пекин явно заключили негласные договоренности о поддержке друг друга с целью разрушить американоцентричный глобальный порядок, став центральными евразийскими державами, против которых США придется организовать новую Антанту. Гибридные войны в Ливии, Сирии и Украине возвращают мир ко временам Вьетнамской и Афганской войн XX века, с противостоянием великих держав на чужой территории и без риска применения ядерного оружия. Тактически Москва повела себя поначалу эффективно, но стратегически этот путь оказался в никуда. РФ не достигла стратегических целей в виде раскола США и ЕС, сплотила НАТО, не укрепила БРИКС и не расколола Украину ввиду отсутствия там пророссийских элит. Более того, помимо внешнеполитических (не) выгод, действия РФ понукались страхом правящих элит перед российским демократическим национализмом и стремлением канализировать его во внешний конфликт. Политическое осложнение дало немедленные результаты в виде бегства капиталов, уменьшения иностранного финансирования, отказа от поставок оборудования и растущую трату собственных средств на инфраструктуру Крыма, ради которой в 2014 г. было решено отказаться от начисления пенсий. Вместо того, чтобы развиваться в условиях постепенно демонтирующегося американского мирового экономического порядка, РФ сама выступила застрельщиком его политического разрушения, что, естественно, имело обратные следствия.

Российская Федерация стремительно превращается (или, скорее, имитирует такое превращение, как латиноамериканские военные хунты 1960 – 1970-х гг.) в фашистское государство, используя при этом старый штамп советской пропаганды в виде обвинения своих противников в фашизме, где полностью подавляется инакомыслие, а общество имитирует корпоративизм. В этих условиях в России в 2013—2020 гг. будет происходить приватизация государственных активов в пользу элит, сопровождаясь одновременным ужесточением политического режима и ростом симпатий населения к демократическому национализму, как это уже произошло на Украине. Поводом к этим процессам послужит не приватизация как таковая, а произвол элит в сужающемся социальном пространстве и стагнирующей экономике. Это означает нарушение консенсуса среди элит, периферийные группы которых подвергаются давлению центральных, отбирающих в свою пользу активы, вследствие чего нарастает перегруппировка интересов и тел и разрушается «вертикаль власти». В результате невидимо парализуется процесс исполнения важнейших политических решений. Хотя внешне население солидарно с властью, в реальности его реакцией является пассивный цинизм, и от протестов его удерживают отнюдь не пропаганда, а пока еще имеющиеся средства, чтобы выжить. Рост расходов и налогов, изъятие пенсий, монополизация почти всех отраслей экономики и отсутствие реального политического представительства немедленно поставят власть под угрозу, как только населению станет нечем платить.

Чем раньше российские элиты инициируют смену власти, тем она будет более мягкой, с меньшими внешнеполитическими и внутриэкономическими осложнениями, и наоборот. Но поскольку и американская гегемония не вечна, разрушение путинской «вертикали власти» (как части общей американской гегемонистской конструкции с доминированием финансового капитала и высокими нефтяными ценами) – лишь вопрос времени, даже если перед этим сообществу предстоит пережить тошнотворную дурноту.

Ситуация, которую претерпевает глобальная капиталистическая гегемония во главе с США, напоминает кризис римской республики две тысячи лет назад (то же самое в начале XX в. отмечал В. Парето) 716. Глобализация конца XX – начала XXI в. делегитимировала институт суверенного государства, которое, вне зависимости от степени своего богатства и развития, сотрясаемо нестабильностью рынка и турбулентностью международной системы. Роль крупнейших деловых организаций, напротив, становится все значительней, и сообщества выстраивают структуру отношений таким образом, чтобы не обделить их регулярной и обильной прибылью, даже если пространство возможностей неумолимо сужается, доходы населения падают, а устойчивость политических режимов ставится под сомнение.

Государственная армия, прежде всего США, уже начала заменяться частными армиями, подотчетными только своим частным и корпоративным заказчикам и владельцам, своего рода новым Ост-Индским компаниям. Многочисленным маргиналам нужны хлеб и зрелища, и к их услугам индустрии шоу-бизнеса и массового питания. Власть и богатство элит все больше отрываются от легитимной институциональной организации, используя сообщества, государства и международные организации в пользу немногочисленных групп частных лиц, их семей и приближенных, аффилированных компаний и контролируемых государств, чьи интересы выдаются за всеобщие. Элиты США и космополитического финансового сообщества, контролирующие глобальные политические и экономические институты, одержимы империализмом; впрочем, деваться им некуда: перенакопление бумажных активов гонит их за все большей и большей рентой, выбиваемой из зависимых стран.

Капиталистическая элита западных сообществ, опираясь на широкие организационные возможности, создает «псевдо-империю» частных лиц и организаций, состоящую из вненациональных офшорных финансовых центров, контролируемых национальных государств и наднациональных объединений. В будущем США могли бы способствовать созданию в ЮВА подобия ЕС, противопоставляя этот союз Китаю, но вряд ли успеют достичь своей цели. Сами США в данных условиях имеют важность лишь постольку, поскольку их армия еще государственная и подотчетна Конгрессу, а национальная экономика создает огромный спрос и государственный долг.

С унификацией ЕС, полным подчинением европейских государств финансовому контролю крупнейших банков и созданием в Азии пространства свободной торговли, подкрепленного военным союзом, важность США как государства и сообщества для своих плутократических элит существенно снизится, поскольку глобальная система гораздо гибче национальной и сулит больше прибылей. Сейчас Вашингтон сопротивляется любым попыткам пересмотра норм и политики глобализации потому, что надеется сохранить контроль над глобальными финансовыми потоками и не беспокоится об издержках управления. Как и в случае с предшествующими системами гегемоний, решение, вполне разумное в текущий момент, в недалеком будущем окажется губительным.