Карлтон Кун - Расы Европы

Многочисленные останки славянской экспансии в Европу отчетливо демонстрируют физические типы завоевателей, рассматриваемых в этом разделе. Самая значительная серия – это серия, изученная Асмусом, собравшим черепа древних вендов из Мекленбурга [452](см. приложение I, кол. 47). Они составляют вполне однородную группу высоких долихоцефалов и низких мезоцефалов, с умеренной высотой свода, низким покатым лбом, лепторинными или мезоринными носами, высокими орбитами и сильной челюстью. Эти древние венды, более круглоголовые, нежели поляки, метрически очень близки к кельтам и скифам. В средних областях Германии, особенно в западной Пруссии и Померании, древнеславянские черепа имеют более высокий свод, и в этом отношении они ближе к польскому подтипу [453].

Черепа в Богемии по большей части такие же, как и вендские черепа в Германии, за исключением одной серии Матейки (см. приложение I, кол. 48). В ней крайне высокие своды, почти достигающие размеров древних шнуровиков. Это верно в слабой степени и для небольшой группы из Словакии, и для отдельных черепов [454]. Таким образом, в Богемии славяне включали три подтипа – с гальштатскими, польскими и кельтскими аналогами.

Славяне, завоевавшие между VII и IX вв. Штирию, в своей основе такие же, как и славяне Германии, и попадают очень близко к более древнему кельтскому среднему значению [455]. Без сомнения, они составляли смешанную группу и включали в свой состав некоторое количество круглоголовых форм. Некоторые из славянских черепов Штирии, напоминающие польский прототип, крайне большие и мощные. К сожалению, у нас нет данных, которые позволили бы нам проследить дальнейшее движение южных славян в динарские горы, а оттуда в старую Сербию и Косово. Однако мы можем изучить третье славянское движение, проникнувшее в Россию [456].

Черепа этих завоевателей принадлежат к общей нордической форме, с черепным указателем от 75 до 76 и средней высотой свода. Украинские черепа VIII–IX столетий не сильно отличаются от этого общего стандарта, но древние славянские черепа Московской области, датируемые XI–XII вв., в действительности почти чисто долихоцефальные, со средним черепным указателем 73,5.

В целом, славянский расовый тип, представленный скелетными сериями из Польши, Германии, Богемии, Австрии и России, был единым. Исходя из географического положения, первоначальную форму лучше всего представляет, вероятно, польская группа, а распространившиеся на юг и запад народы ассимилировали местное кельтское и другое индоевропейское население. Славяне, как и другие индоевропейские народы, которых мы можем проследить, изначально были нордическими, и их древние останки в изученных областях не дают возможности говорить о численно преобладающих брахицефальных расовых элементах, которые сегодня считаются типично славянскими. Однако славяне, мигрировавшие в южную Венгрию, как и германцы-гепиды до них, смешались с местными низкорослыми, широколицыми и широконосыми брахицефалами, которые, опередив исторический приход мадьяр, были потомками центральноазиатских авар [457].

Большинство славян сохранили свою изначальную форму черепа до начала XIII, максимум до XV в. В это время население России и Центральной Европы постепенно становилось брахицефальным, с быстрым, но постоянным коэффициентом. Хорошо документированные серии из Богемии и Московской губернии показывают, как это изменение продолжалось из столетия в столетие, так что к XX в. средние величины выросли с 73–75 до 83. Немногие славяне избегли этого изменения, параллельного тому, что затронуло южных немцев и другие народы Центральной и Восточной Европы. Хотя оно произошло при полном свете средневековой и современной истории, ему пока что не было предложено ни одного удовлетворительного объяснения.

8. Выводы

Не стоит долго задерживаться на выводах, достигнутых в этой главе. Их можно изложить очень просто и кратко.

Господствующие в железном веке в Европе, а также в Центральной Азии, западноазиатских нагорьях и Индии народы говорили на индоевропейских языках. По каким-то загадочным причинам, до сих пор не вполне понятным, различные ветви этого языкового типа претерпели периоды быстрой экспансии, во время которых люди, распространившие эти языки, мигрировали во многих направлениях и распространили среди других народов как свой физический тип, так и свою речь. Однако сравнимые с этой экспансии были и до этого. Наступление холодов привело людей в те части света, где до них жили только неандертальцы и низшие животные в эквивалентных климатических условиях. В отсутствии конкуренции и с обилием дичи они смогли размножиться, пока не стали достаточно многочисленными, чтобы удовлетворять условиям окружающей среды. Отступление льда и смещение климатических поясов ускорило другие передвижения, которые могли принять форму экспансии, а открытие земледелия и скотоводства конечно же породило ту экспансию, которую Чайлд назвал неолитической революцией.

Дунайское завоевание Центральной Европы с востока можно рассматривать как отдельное крыло этого движения, а движение свиноводов, появившихся в Европе с юго-востока, – как другое. Таким же образом мы можем рассматривать морскую миграцию строителей мегалитов, путешествия брахицефалов бронзового века по суше и морю и быстрое движение шнуровиков через равнины Восточной и Центральной Европы – такое же успешное, как и параллельные экспансии того времени. Таким образом, экспансии были начаты не индоевропейцами. Если бы мы знали языки народов, предшествующих им, мы могли бы в каждом случае найти параллельные как расовые, так и языковые условия.

Главный вопрос этой главы – это то, что индоевропейские языки, с одной стороны, связаны с одним, может быть, составным расовым типом и что этот расовый тип был протонордическим (ancestral Nordic). Мы определили это при помощи изучения скелетных останков народов, в отношении которых известно, что они говорили на этих языках во время своего изначального рассеяния из нескольких центров или около этого. Подтип этого нордического типа в каждом случае различался, и эти вариации обычно зависели от смешения с другими народами во время процесса дифференциации и экспансии. Тем не менее, различные ветви нордиков, получившиеся таким образом, были все еще очень похожи.

Другой результат исследования, предпринятого в этой главе, – это открытие того, что таинственное население полей погребений, которое к концу бронзового века начало уничтожать свои скелетные свидетельства и не прекратило эту практику до железного века, было, вероятно, нордическим. Поэтому дымовая завеса поднимается, и мы можем быть вполне уверены в том, что происходило. Под этой завесой нордикоподобные народы Центральной и Восточной Европы раннего и среднего бронзового века стали индоевропейцами железного века; никаких значительных расовых изменений в фокусе развития культуры полей погребений, т.е. в восточной Германии, Польше и на Украине, не было. Вероятно, что не было и значительных изменений в языке.