Сандра Амодт - Тайны нашего мозга, или Почему умные люди делают глупости

Некоторые из этих нейронов выделяют нейромедиатор дофамин. Эти нейроны располагаются в черной субстанции и в вентральной тегментальной области среднего мозга, и их аксоны распространяются во множество других областей мозга, которые содержат реагирующие на вознаграждение нейроны, включая описанные выше. Эти нейроны специфически участвуют в предвосхищении подкрепления. Нейроны дофамина активизируются неожиданными подкреплениями. Например, экспериментаторы обучили крыс нажимать на рычаг и получать подкрепление — но только после того, как загорится лампочка. В начале обучения нейроны активизировались, только когда появлялась еда. Когда животные поняли задачу, нейроны дофамина стали вырабатываться сразу после того, как загоралась лампочка (когда животные знали, что после этого сразу им дадут еду), и переставали активизироваться после того, как еда не поступала по расписанию. После того как произошло несколько разочарований, нейроны перестали активизироваться в ответ на включение света, и животные больше не нажимали на рычаг. В различных ситуациях эти нейроны говорят животным, какие события в окружающей среде предвосхищают появление подкрепления.

Какое отношение дофамин и реагирующие на подкрепление нейроны имеют к счастью? Мы не знаем, как точно определить крысиное счастье (это довольно сложно сделать и относительно человеческого), но похоже, что дофамин помогает крысам (и людям) выбирать поведение, приводящее к положительным результатам. Есть данные о том, что в функции дофамина также входит сигнализация о подкреплении у людей с болезнью Паркинсона — нарушении движений, при котором происходит прогрессирующая гибель вырабатывающих дофамин нейронов, которые выполняют многочисленные функции. Помимо моторных проблем, у пациентов с болезнью Паркинсона имеются сложности с обучением методом проб и ошибок. Когда медикаментозные препараты повышают уровень дофамина, пациенты выучивают больше с помощью реакций, связанных с подкреплением. Когда же они не принимают лекарства и уровень дофамина у них понижается, им легче научиться с помощью реакций, подкрепляемых негативными стимулами. Основываясь на этих данных, можно предположить, что дофамин задействован в процессе обучения выбору поведения, которое ведет к положительному результату, что похоже на основной ингредиент счастья.

Всегда неприятно, когда вы не нравитесь кому-то, с кем приходится работать. Особенно — когда этот «кто-то» зло шутит за вашей спиной. Однако, как выяснила Шелли, это доставляет меньше неприятностей, когда рост этого «кого-то » — шесть дюймов, у него нет костей и вообще нет твердых частей тела, кроме клюва. Шелли работала с каракатицами в исследовательском центре на полуострове Кейп-Код, Массачусетс. Каракатица относится к семейству головоногих — странного семейства большеглазых и большеголовых морских животных со многими конечностями; среди ее ближайших родственников — осьминоги и кальмары. Тем летом Шелли проводила дни в маленькой комнате и готовила бихевиоральные тесты для животных, а рядом с ней в аквариуме сидела каракатица. Однажды Шелли почувствовала что-то мокрое на спине. Она обернулась, но ничего не заметила — только каракатицу в аквариуме. Шелли решила, что это были просто случайные брызги от аквариумного насоса. Как выяснилось, это и был насос, но только не механический. Ей пришлось промокнуть несколько раз, прежде чем она догадалась, что вода шла из самой каракатицы. У всех каракатиц есть сифон, с помощью которого они пускают струю воды в нужном направлении. Эта конкретная каракатица направляла воду на Шелли, но только когда та поворачивалась в ней спиной. Сложно не вздрогнуть от чувства, что Шелли стала жертвой повторяющегося выражения неприязни со стороны капризного объекта эксперимента.

Очевидно, животные обладают разными персональными характеристиками, которые хотя бы частично передаются по наследству. Любители собак с большим удовольствием опишут вам особенности характера различных пород: шпицы нервозны, мопсы неагрессивны и доброжелательны. Многочисленные варианты поведения можно увидеть в любой солнечный день, зайдя на собачью площадку. Личностные особенности животных различаются у представителей разных видов. Например, вы нигде не найдете площадок для выгула кошек, где они смогли бы поиграть.

Наш основной интерес к животным происходит от общения с теми, кто живет рядом, например, с собаками или кошками. Однако этологи (ученые, изучающие поведение животных) рассматривают особей различных видов — от лошадей и коз до гуппи и пауков. Они выяснили, что различия отдельных особей в пределах одного вида бывают всегда, и, по-видимому, это необходимые стратегии для выживания вида. Исследования показали, какие личностные особенности наиболее важны и как они формируются посредством наследственности, развития и индивидуального опыта. В этих экспериментах появились первые проблески понимания механизмов работы мозга, создающих индивидуальность животного — и человека.

Многие традиционные психологи избегали исследования различий между отдельными животными. Пионером этологии стал Б.Ф. Скиннер. Он стал предлагать животным тесты, создавая всякого рода условия для того, чтобы реакции были максимально надежными. Он создал знаменитый ящик Скиннера, чтобы избавиться от отвлекающих факторов, способных повлиять на поведенческие реакции животных. Идея Скиннера об идеальном эксперименте не предполагала учета индивидуальных особенностей животных. В принципе, если у вас был проведен хороший эксперимент, второй вам нужен только для того, чтобы убедиться, что все было в порядке.

Почему ведутся разговоры о возможности отсутствия личности не только у животных, но и у людей? На то есть причина. Мы постоянно связываем свои действия с нашими индивидуальными мотивами и предпочтениями и пытаемся приписывать похожие мотивы и предпочтения другим людям. Это опасно. Как было показано в главе 1, наш мозг постоянно дезинформирует нас относительно причин нашего собственного поведения. Мы непреднамеренно создаем мысленные модели того, как все работает, даже если это «все» — неодушевленные предметы. Например, мы часто описываем машину как «темпераментную» или дом как «доброжелательный и манящий». Однако никто еще не приписывал этим объектам свойства личности.

Этологи постоянно противостоят этой проблеме. Их ответ — это работа с поведением, которое можно наблюдать. Атаковало ли животное? Спряталось ли оно в убежище? Свернулось ли клубочком? В некотором смысле Скиннер был полностью сконцентрирован на наблюдении за поведением животных, которое можно было измерить количественно. Но интерес этологов к индивидуальным различиям подтолкнул их подмечать все индивидуальные черты животных и стараться понять вызвавшие их причины.