Денис Соловьев - Группа Альфа спецназ КГБ СССР и ФСБ России

После этого нас проводили на третий этаж, где в одном из кабинетов находились Руцкой и Хасбулатов. Здесь находились мужчины в черной форме. По тому, как они себя вели, было видно: это настоящие профессионалы в военном деле.

Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов потребовали, чтобы послы западных стран обеспечили им безопасность, но около 18.00 они были арестованы и доставлены в «Лефортово».

Вошли в кабинет, поздоровались с Руцким. Чуть позже подошел Хасбулатов, в беседе он практически не участвовал. Мы опять же назвали себя, объяснили поставленную перед подразделением задачу. Руцкой с нашими доводами не соглашался. Говорил, что сюда подходят какие-то верные ему воинские части… А под конец спросил, можем ли мы обеспечить ему и Хасбулатову выезд в посольство США. На это мы ответили, что самостоятельного решения по данному вопросу принять не можем — нужно доложить командиру.

На этом и расстались. Когда спустились на первый этаж, то сотрудники спецназа уже выводили из здания депутатов. Я присоединился к ребятам и принял участие в «зачистке» здания, а Владимир Ильич отправился на доклад к нашему руководству, — заключает С. Л. Кузьмин.

Мне до сих пор представляется, что политическое решение кризиса осени 1993 года до конца так и не было использовано. Не было, я подчеркиваю. В том числе инициатива Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, который от лица Церкви выступил посредником. Возможно, именно здесь была «развилка», а эти переговоры под эгидой РПЦ оказались «упущенной возможностью» — выходом, которым политики не воспользовались.

Кстати, ведь Патриарх официально сделал тогда заявление, что первый, кто прольет кровь, будет предан анафеме. А кто оказался «первым»? Поди — разберись! Виноваты были, подчеркиваю, обе стороны конфликта: одни — больше, другие — меньше. А свои жизни положили десятки простых людей, которые пришли в парламент, чтобы отстаивать свое чувство гражданского достоинства. Сколько молодых жизней оказалось загублено, сколько судеб исковеркано…

В стенах Свято-Данилова монастыря шли трудные, тяжелые переговоры. А где, спрашивается, пребывал в это время президент страны? В Кремле… А почему бы Борису Николаевичу не подключиться к переговорному процессу? Ведь решалась судьба сотен людей — наших сограждан. Быть им или не быть, жить или не жить. И Бог его знает, как бы дело повернулось. Может быть, срывом переговоров. Бесповоротной, окончательной неудачей. Но тогда глава государства обладал бы полным моральным правом, чтобы заявить: «Я сделал все, что мог».

4 октября 1993 года офицер Группы «А» Сергей Ильич Фёдоров и его товарищи вывели из Дома Советов со стороны Горбатого мостика почти четыреста человек.

Люди боялись, что по ним откроют огонь. И тогда Фёдоров вышел из подъезда и снял бронированную сферу с головы:

— Если в кого-то и будут стрелять, так это в меня, а не в вас, безоружных.

Как мне представляется, Сергей Ильич дал ответ, какой внутренний духовный стержень позволил Группе «А» пройти по лезвию бритвы и не сорваться в кровавую вакханалию.

В давнишнем интервью нашей газете «Спецназ России» С. И. Фёдоров сказал: «Тогда в Группе подобрались мужики — оглоблю об характер сломаешь. Чувство собственного достоинства, профессионализм, мужество — с пониманием того, кто они и какие они. Нам было многое позволено, мы обладали обширной информацией. Когда мы выполняли боевую задачу, у нас в оцеплении милиция и армия стояли. Мы часто работали с первыми лицами государства — разве к нам можно было предъявить средние требования, хоть в чем-то давать слабину?

Вообще я считаю, что операция в Белом доме — одна из самых трудных после штурма дворца Амина, Беслана, «Норд-Оста», Будённовска и Первомайского. Она показала всему миру, что спецназ — не головорезы, готовые выполнить любой приказ любого правительства. И смерть Гены Сергеева явилась высокой ценой за то, что не погибли тогда многие и многие. Ведь штурмом взять Белый дом мы бы смогли. Вот только кровь людская — не водица…»

В сложнейшей ситуации, когда, казалось, не было выбора, сотрудники Группы «А» смогли спасти людей (напомню, это ее основное предназначение, для этого она и создавалась Ю. В. Андроповым) и сохранить свое лицо. Некоторым политикам очень не понравилось, что это лицо — человеческое.

Снайперы с высоток открыли огонь по защитникам Верховного Совета, военным и москвичам, находившимся поблизости, пришедшим поглазеть на войну

Исключительно положительную роль в разрешении кризиса 4-го октября сыграли старшие офицеры Группы «А» Александр Иванович Мирошниченко — мой заместитель, ныне он генерал-полковник; Владимир Ильич Келексаев, Михаил Петрович Максимов, Анатолий Иванович Гречишников, Юрий Викторович Дёмин, Виталий Николаевич Демидкин и Игорь Феликсович Финогенов.

В 1994 году Генеральный прокурор Алексей Казанник, принявший решение амнистировать руководителей и активных участников обороны Дома Советов, объяснял на страницах газеты «Деловой мир»: «Допросив тысячу военнослужащих, мы получили следующие доказательства: никаких мирных переговоров в промежуток времени между событиями 3-го и 4-го октября не велось — был отдан приказ штурмовать немедленно… В паузе между случившимся 3-го и тем, что произошло 4-го октября, никто не предупреждал людей, оставшихся в «Белом доме», о начале обстрела и штурма, то есть доказательства ведения каких-либо переговоров нет. Следовательно, события 4-го октября надо квалифицировать как преступление, совершенное на почве мести, способом, опасным для жизни многих, из низменных побуждений».

После разгрома парламента «маленькая победоносная война» на Северном Кавказе показалась Ельцину и его окружению легким решением, лучшим способом поднять упавший рейтинг. Так из октябрьской Москвы 1993-го танки вошли в Грозный в новогоднюю ночь 31 декабря 1994-го. Именно с той «горячей осени» мы стали жить в воюющей стране.

Если же говорить о фундаментальных последствиях расстрела Дома Советов, то существенно изменилась система управления государством. Россия стала президентской республикой, при которой роль парламента оказалась девальвирована. Кроме того, были разгромлены силы, выступавшие против так называемой «шоковой терапии» — ускоренных «реформ», которые впоследствии привели к обвалу уровня жизни населения, экономическому кризису, сдаче целого ряда геополитических позиций и многим другим отрицательным последствиям, ощущаемым до сих пор.

В последней телесъемке летом 1994 года историк Михаил Гефтер в разговоре с критиком Львом Анненским сказал: «Равняйтесь на Группу «Альфа». На людей, которые октябрь видели двойным знаком отличия: они, как никто, носили знание смерти, они же отказались выполнять приказ убивать. «Равняйтесь на Группу «Альфа»! — это суммирует и делает историческим опыт тех, кто выбором действия, своим офицерским отказом убивать, открыл вход в центральную проблему русского сознания, закрытый суесловию и политиканству: мыслящий иначе — не враг, подлежащий уничтожению, он согражданин и брат». Этими словами я хочу завершить рассказ о событиях октября 1993 года.