Мария Элькина - Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней

Слово «орнамент» в архитектуре не подразумевает исключительно узор из растительных, животных или геометрических фигурок. Его можно употреблять для обозначения всего, что каким-то образом решает декоративную задачу, то есть в равной степени и скульптуры на фасаде, и наличников , и капителей колонн, и даже текстуры самого материала.

Парадокс заключается в том, что далеко не всегда получится с уверенностью сказать, какая часть здания является украшением, а какая – нет.

Рельефы в древнеегипетских храмах и головы змей на плитах пирамид Мезоамерики, несомненно, выполняют декоративную функцию. Но и сами сооружения построены, вульгарно говоря, для того, чтобы произвести впечатление. Нервюры – ребра, на которых держится свод в готическом храме, – составляют основную часть конструкции, но они же создают его эстетическую ценность. Нельзя сказать, являются портики Исаакиевского собора декоративными или нет – они хоть и дополняют собой облик здания, но в то же время под ними можно назначить встречу или укрыться от дождя. Даже такие необходимые вещи, как окна или каменная кладка, служат орнаментом, поскольку и то, и другое определяет облик постройки. Лишь с некоторой степенью условности можно говорить, что в разные периоды истории и в разных странах орнамент становился то органической частью сооружения, неотделимой от него и приведенной в определенную систему, то живописным излишеством.

Самый древний известный нам декор выполнял функцию наполнения архитектуры смыслом, а точнее, даже самой жизнью. Забегая вперед, скажу, что по самому большому счету для этого орнамент нужен и сейчас.

Мало кто из нас всерьез испугается каменных Медузы горгоны или дьявола. Тысячелетия назад образ и предмет не отделялись друг от друга так же безусловно. Фрески в древнеегипетских гробницах воспроизводили сцены из жизни для того, чтобы оставить их с фараоном в вечности. Афиняне, установив статую Афины в Парфеноне, верили, что божество обитает в храме и так же, как и жители города, просыпается с лучами восходящего на востоке солнца. Традиция иконоборчества в разных религиях связана именно с тем, что поклонение идолам шло вразрез с самой концепцией единобожия.

И головы змея в пирамидах Теотиукана в Мезоамерике, и символические узоры в древних мальтийских храмах воспринимались современниками не как знак или изображение чего-то, а как реальное присутствие. Их связь со структурой здания заканчивалась на том, что для них находилась подходящая поверхность, что тоже немало и позволяло изображениям непринужденно интегрироваться в пространство.

Величайшим изобретением, определившим облик европейских городов на много столетий, был древнегреческий архитектурный ордер: дорический , ионический или коринфский . Слово ордер происходит от латинского «порядок». В появлении колонн, фризов , фронтонов и прочих загадочных и необъяснимых на первых взгляд вещей не было ни тайны, ни мистики. Задолго до времен расцвета великой греческой цивилизации на Балканском полуострове, примерно 4650 лет назад, в Древнем Египте уже появилась первая каменная колонна. Судя по всему, она была имитацией связок тростника, из которого строили обычные дома, не имевшие шансов сохраниться до нашего времени. Примерно таким же путем сложился и греческий ордер: каменные храмы были подобием деревянных, и, соответственно, в них повторялись все составляющие их конструкции. Принципиальное отличие заключалось в том, что такая имитация в Древней Греции превратилась в строгую систему, в смысловом отношении довольно быстро оторвавшуюся от своего происхождения и ставшую вещью в себе.

Греческий храм, согласно канону, состоял из нескольких компонентов. Стереобат , то есть основание, стены с колоннами и антаблемент , то есть верхнее перекрытие. Каждая из частей тоже имеет структуру, складывающуюся из более мелких элементов. Стереобат – из ступеней. Колонна – из основания, ствола и верхней подушки, капители. Антаблемент – из архитрава, фриза и карниза . Архитрав – нижняя балка, непосредственно опирающаяся на колонны. Фриз – следующая за ней. Если бы здание было построено из дерева, то сверху на продольную балку следовало бы положить поперечные. Поэтому некоторые фризы имеют соответствующие членения. Карниз – выступ, отделяющий перекрытия здания от стены. Если мы посмотрим на греческий храм спереди, то увидим треугольный боковой срез двускатной крыши – фронтон. Ордер определял и соотношение частей между собой, и допустимые украшения. Наиболее доходчиво система ордеров описана в самом старом дошедшем до нашего времени источнике, трактате римлянина Витрувия «Десять книг об архитектуре». Возможно, простота изложения объясняется тем, что римляне, в отличие от греков, не были блюстителями точности и поклонниками фундаментальных знаний, приблизительное описание казалось им вполне приемлемым в случае, если оно давало возможность получить практический результат. Итак, по Витрувию, дорический ордер – самый простой и самый приземистый, он напоминает мужскую фигуру. Колонны «коренастые», с продольными желобками, каннелюрами , капители представляют собой простую каменную подушку, фриз украшен чередованием триглифов и метопов . Триглифы – плитки с тремя вертикальными полосами. Метопы могут быть либо пустыми, либо рельефными. Ионический ордер более изящный, его колонны тоньше и увенчаны завитками, напоминающими женскую прическу, – волютами , фриз может быть заполнен сплошными сложными фигурными изображениями. Коринфский ордер – вариант ионического, но капитель колонн в нем напоминает букет из листьев аканта . Римляне, с их склонностью к заимствованиям и синтетическим решениям, изобрели композитный ордер, где колонны украшены одновременно и завитками, и листьями. Есть еще тосканский ордер, как следует из названия, он появился у этрусков. Колонны с простыми капителями в нем не имеют каннелюр, и фриз тоже гладкий, то есть лишенный украшений. Самый известный в мире пример тосканского ордера – колоннада Бернини перед собором Святого Петра.

Ордер определял не исключительно наличие в здании известного набора элементов, но и соотношения их размеров между собой. Высота колонны, к примеру, составляла определенное количество ее радиусов. Справедливости ради надо сказать, что от греков не сохранилось конкретных описаний правильных пропорций. Это не помешало донести до нас главную мысль – они должны быть такими, чтобы человеку было приятно смотреть на здание. Нужно, рассуждали греки, чтобы пропорции построек напоминали пропорции человеческого тела, ведь людям нравится что-то, подобное им самим. Идея соразмерности здания человеку как мерила гуманности пережила не только греческую цивилизацию, но и всю зародившуюся в ней классическую архитектурную традицию.