Мария Элькина - Архитектура. Как ее понимать. Эволюция зданий от неолита до наших дней

Автор генерального плана Лусио Коста сделал так, что с высоты птичьего полета город напоминает самолет, как будто бы человек нового времени будет не ходить или ездить по улицам, а летать. Был ли его жест наваждением или предчувствием настолько преждевременным, что и почти через 70 лет оно не выглядит убедительным?

Кнезебекштрассе, Берлин, 2021, сангина, уголь, бумага

Сейчас, когда человечество может строить города небоскребов с подземными и наземными лабиринтами переездов и переходов, города, раскрывающие свой замысел только птицам и самолетам, нас больше всего волнует другой вопрос: какие города мы хотим строить? О чем мы мечтаем? Бразилиа занимателен, но его просторы заставляют чувствовать себя неуютно. Эталоном гуманности и умеренности часто кажутся старые европейские города с не слишком широкими улицами, невысокими домами и фактурными фасадами. Попадая под их обаяние, стоит помнить, что только современная инженерная инфраструктура сделала их чистыми и удобными, то есть безоговорочное возвращение в прошлое не может быть рецептом создания идеальной среды для жизни. А что тогда может?

Берлин в 1989 году, после падения стены, десятилетия разделявшей Германию надвое, казался одним из самых вероятных ответов на вопрос. Пустоты в самом центре только ставшего снова целым города давали редкую возможность эксперимента, соединившего бы радикализм идей и консерватизм масштаба. Однако город в результате долгих обсуждений выбрал более острожный путь синтеза современного стиля и традиционной городской структуры с небольшой высотой построек и публичными первыми этажами. Заново отстроенные улицы оказались очень удобными, и все же лишенными выраженного обаяния, получилось «то же самое, только чуть хуже». Преемственность в урбанизме неизбежна и необходима, но ей не обязательно быть буквальной. Где бы мы ни искали ответы, наш вопрос всегда заключается в том, какими качествами должны обладать города, в которых мы будем жить в будущем.

Архитектура держится на фундаменте памяти и опыта, но в момент создания всегда относится к завтрашнему дню. Появляясь сначала в качестве замысла, она одновременно угадывает и навязывает грядущие события, задает физические рамки, в которые, как бы ни была сложна и непредсказуема жизнь, ей придется умещаться.

Мы вынуждены жить в придуманных до нас и не нами декорациях и одновременно несем ответственность за то, какими они будут для будущих поколений.

Если можно обозначить один-единственный вектор развития архитектуры, то это движение в сторону все более умелого оперирования абстракциями. Формы зданий освобождаются от казавшихся еще сто лет назад незыблемыми условностей. Развитие технологий позволяет воплощать самые отвлеченные фантазии. Орнамент из повествования становится ритмом и движением в чистом виде. Функции пространств понимаются все более гибко. Великие постройки из живущих в вечности материальных объектов превращаются в воплощенные идеи, способные распространяться далеко за географический и временной горизонт своего физического существования. Города, разросшиеся в десятки и сотни раз, воспроизводят один и тот же набор возможностей и удобств для миллионов людей. Как и любой технологический прогресс, эволюцию архитектуры нельзя назвать хорошей или плохой. Сегодня получается строить быстрее, легче и изобретательнее, чем когда-либо в истории человечества, и здесь содержится не только шанс на лучшую жизнь, но и колоссальный риск для благополучия единственной доступной нам пригодной для жизни планеты.

Чтобы делать дидактические выводы, не хватает ответов на слишком многие фундаментальные вопросы. Мы не можем знать, является ли путь развития архитектуры цепочкой случайностей или единственно возможным и как будто бы заранее запрограммированным. Нельзя до конца определить степень независимости архитектуры от других граней цивилизации: ведь и абстрактное мышление, и технологии, и компьютерные вычисления, и даже урбанизация пришли в нее извне, а она отзывалась на обстоятельства и приспосабливалась к ним. Наконец, едва ли стоит назвать хоть сколько-нибудь ясными отношения между дисциплиной в целом и отдельными творцами, деятелями и мыслителями: имели ли они на нее настоящее влияние или играли роль, которая все равно кому-то неизбежно должна была достаться. В ситуации подобной неопределенности любые рациональные заключения прозвучат в лучшем случае наивно. Единственное, в чем не стоит сомневаться, – архитектура на любой стадии существования, от эскиза до руины, всегда стоит внимания и любопытства, которые вы на нее потратите.

Агломерация – компактная территориальная группа поселений, главным образом городских, объединённых многообразными и интенсивными хозяйственными, трудовыми, культурно-бытовыми, рекреационными и другими связями. Возникает на основе функционального и пространственного развития крупного города-ядра или нескольких городов-ядер. В окружении крупного города формируются поселения разных типов (пригороды, города-спутники), служащие его производственными, транспортными, коммунально-хозяйственными и др. дополнениями.

Акант, аканф – декоративная форма, восходящая к рисунку листьев травянистого растения акант; этот мотив, возникший в античном искусстве, предопределяет конфигурацию коринфских и композитных капителей, акантовый орнамент характерен также для декора фризов и карнизов.

Акведук – водовод (канал, труба) для подачи воды к населенным пунктам, оросительным и гидроэнергетическим системам из расположенных выше их источников. Акведуком называют также часть водовода в виде арочного моста над оврагом, рекой, дорогой, в котором стенки и днище лотка или трубы являются несущими пролетными конструкциями.

Амфитеатр – монументальное здание для зрелищ (боев гладиаторов, травли диких зверей, театрализованных представлений) в Древнем Риме. Грандиозные эллипсовидные в плане сооружения без крыши, с ареной посередине, окруженные местами для зрителей, повышающимися уступами, поддерживаемыми сложной системой столбов и арок, между которыми распологались сводчатые галереи и лестницы. Крупнейший амфитеатр – Колизей в Риме. Дал название местам для зрителей в закрытых помещениях, расположенным дугообразными незамкнутыми ярусами (в театрах, кинотеатрах, аудиториях) или вокруг круглой арены (в цирке).

Антаблемент – верхняя горизонтальная часть сооружения, обычно лежащая на колоннах, составной элемент классического архитектурного ордера. Антаблемент членится на несущую часть – архитрав, на опирающийся на него фриз и венчающую часть – карниз. Встречается неполный антаблемент (без фриза). Антаблемент возник на основе деревянного балочного перекрытия и отражает его структуру.