Мерлин Шелдрейк - Запутанная жизнь. Как грибы меняют мир, наше сознание и наше будущее

Cтрома кордицепса ( Ophiocordyceps ), прорастающая из муравья

Мне было семь, когда я обнаружил, что можно изменить сознание, поедая другие организмы. Мои родители отвезли меня с братом на Гавайи пожить у их друга, эксцентричного автора, философа и этноботаника Теренса Маккенны. Растения и грибы, влияющие на сознание, были его страстью. В Мумбаи он занимался контрабандой гашиша, в Индонезии коллекционировал бабочек, а в Северной Калифорнии выращивал псилоцибиновые грибы. На Гавайях он жил в некоем диковинном убежище под названием «Ботанические измерения». Оно стояло на склоне вулкана Мауна-Лоа, в двух километрах от подножия – вверх по ухабистой дороге. На своей земле на Гавайях он устроил лесной сад – собрание психотропных и лекарственных растений, редких и не очень, добытых в различных уголках тропического мира. Чтобы добраться до уборной, нужно было пройти по извивающейся лесной тропинке, нагибаясь под лианами и листьями, с которых скатывались капли воды. В нескольких километрах вниз по дороге потоки лавы стекали в море, заставляя его кипеть и пениться.

Псилоцибиновые грибы вызывали у Маккенны больше всего энтузиазма. Впервые он их попробовал, путешествуя по колумбийской Амазонии с братом Деннисом в начале 1970-х. В последующие годы, разжигаемый регулярными «героическими» дозами грибов, Маккенна обнаружил в себе редкий дар – хорошо подвешенный язык и талант к публичным выступлениям. «Я понял, что моя врожденная ирландская способность восторженно и с энтузиазмом вещать на публику была усилена годами употребления псилоцибиновых грибов, – вспоминал он. – Я мог говорить с, казалось, электризующим эффектом перед небольшими группами людей… необычно о сверхъестественных материях». Бардовские размышления Маккенны – красноречивые и расхожие – по-прежнему превозносят и осуждают примерно в равной мере.

Проведя несколько дней в «Ботанических измерениях», я свалился с лихорадкой. Помню, как лежал под москитной сеткой, наблюдая, как Маккенна в большой ступке пестиком измельчает какой-то препарат. Я предположил, что он готовит мне лекарство, и спросил, что он делает. Звонким голосом, забавно растягивая слова, он объяснил, что и не думал готовить мне лекарство. Это растение, как и некоторые виды грибов, может вызывать видения. Если повезет, эти организмы даже заговорят с нами. Это сильнодействующие лекарства, давным-давно используемые людьми. Но они также могут быть пугающими. Он улыбнулся своей ленивой томной улыбкой. «Когда ты будешь постарше, – сказал он, – ты сможешь попробовать немного этого препарата». Это был изменяющий сознание «кузен» шалфея – Salvia divinorum (шалфей предсказателей). Я застыл, пораженный.

В животном мире существует много примеров интоксикации: птицы клюют опьяняющие ягоды, лемуры лижут тысяченожек, мотыльки пьют нектар психотропных цветов. Вполне вероятно, что и мы начали использовать меняющие сознание наркотические вещества задолго до того, как стали людьми. Воздействие этих субстанций «часто необъяснимо и в действительности странно и пугающе», как писал Ричард Эванс Шультес, профессор биологии в Гарварде и ведущий специалист по психотропным растениям и грибам. «Несомненно, [эти соединения] известны уже давно и используются человеком со времен первых экспериментов с местной растительностью, – продолжает он. – Многие обладают странным, таинственным и запутывающим, сбивающим с толку воздействием и, подобно псилоцибиновым грибам, тесно связаны с культурными традициями и духовными обрядами».

Ряд грибов обладают свойствами, изменяющими сознание. Классический пример – красный с белыми пятнами на шляпке мухомор, Amanita muscaria, который едят шаманы в некоторых частях Сибири. Он вызывает душевный подъем и видения, похожие на галлюцинации. Спорынья провоцирует целый устрашающий набор реакций, от галлюцинаций до конвульсий, и ощущение невыносимого жжения. Непроизвольные мышечные судороги – один из основных симптомов эрготизма, или отравления алкалоидами спорыньи, а способность эргоалкалоидов вызывать мышечные сокращения у людей вторит их роли в поведении муравьев, зараженных кордицепсом. Считается, что Иеронима Босха, художника нидерландского Возрождения, на изображение некоторых ужасных мучений вдохновили симптомы отравления спорыньей; существует также гипотеза, что причиной многочисленных вспышек хореи, или танцевальной мании, между XIV и XVII столетием, когда сотни горожан пускались в пляс и много дней «танцевали» без остановки, были конвульсии, спровоцированные эрготизмом.

Лучше всего задокументировано использование псилоцибиновых грибов в Мексике, притом документы охватывают наиболее длительный период. Доминиканский монах Диего Дуран сообщал, что влияющие на сознание грибы, известные как «плоть богов», подавались на коронации императора ацтеков в 1486 году. Франсиско Эрнандес, врач короля Испании, описывал грибы, которые, «будучи съеденными, вызывают не смерть, но безумие, временами продолжительное, симптомом которого становится своего рода неконтролируемый смех. <���…> Существуют и другие [грибы], благодаря которым, хотя они и не вызывают приступов смеха, перед глазами возникают всевозможные видения, такие как войны и нечто, напоминающее демонов». Францисканский монах Бернардино де Саагун (1499–1590) оставил одно из самых ярких описаний употребления грибов: «Они ели эти грибки с медом, и когда наступило вызванное ими возбуждение, они пустились танцевать, кто-то с песнями, другие с рыданиями… Третьи не желали петь, но садились в своих жилищах и оставались там, словно предаваясь размышлениям. Некоторым были видения, в которых они умирали, и они плакали; другим виделось, что их пожирает дикий зверь…. Когда опьянение от грибков прошло, они заговорили между собой, рассказывая друг другу о своих видениях».

Самые ранние свидетельства употребления грибов в Центральной Америке, подлинность которых не вызывает сомнений, относятся к XV веку, но употреблять псилоцибиновые грибы почти наверняка начали раньше. Были найдены сотни статуй в форме грибов, относящихся ко II тысячелетию до н. э., а в рукописных памятниках эпохи, предшествовавшей испанскому завоеванию, изображаются украшенные перьями божества, поедающие грибы и поднимающие их вверх.

С точки зрения Маккенны, потребление человечеством псилоцибиновых грибов – еще более древнее явление, лежащее в основе его биологической, культурной и духовной эволюции. Указания на религиозную деятельность, сложную социальную организацию, ведение торговли и самые ранние формы изобразительного искусства появляются в относительно короткий период человеческой истории, около 50–70 тысяч лет назад. Неизвестно, что послужило толчком к этим эволюционным изменениям. Некоторые ученые приписывают их возникновению сложных языковых форм. Другие выдвигают гипотезу о генетических мутациях, из-за которых изменилось строение мозга. Для Маккенны искрой, разжегшей первые мерцающие вспышки самосознания, языкового самовыражения и духовности где-то в протокультурном тумане палеолита, были псилоцибиновые грибы. Грибы были первым Древом познания.