Борис Кипнис - Непобедимый. Жизнь и сражения Александра Суворова

Косвенно Павел I был причастен к германским делам уже с марта 1798 г., когда Пруссия и Австрийская империя поссорились на общеимперском конгрессе германских представителей и Франции в Раштатте из-за вопроса о компенсациях за потерянные на левом берегу Рейна владения. Обратились они к русскому посредничеству, опираясь на дух и букву Тешинского трактата 1779 г., делавшего Россию гарантом незыблемости границ Германской империи. Согласие на посредничество было дано, вести переговоры в Берлине был отправлен все тот же Н. В. Репнин, который 19 лет назад уже заключал Тешинский договор. Было это в начале апреля, то есть до захвата Мальты. Поэтому и инструкции были даны ему умеренные: примирить Берлин и Вену и склонить их к оборонительному союзу с Россией. Воевать с Францией Павел собирался, только «…когда буйство их простерлось бы на прямые против Нас действия оружием, или возмущением новых Наших подданных [1754] То есть поляков в Литве, Белоруссии и на Украине. , или на овладение городами ганзеатическими [1755] То есть членами немецкой Ганзы: Гамбургом, Бременом, Любеком и пр. (прорывом Франции уже на южный берег Балтийского моря). и северной частью Германии» [1756] Милютин Д. А. Указ. соч. – Т. 1. – С. 58–59. * Так называлось правительство Оманской империи. .

Но в середине мая Репнину в Берлине был оказан прохладный прием, так как ни король, ни министры не хотели ни союза с Австрией, ни тем более вступать в союз против Франции. Именно в это время в Петербург и стали поступать тревожные вести об отбытии французского флота из Тулона.

Между тем русская поддержка сделала австрийских дипломатов совсем несговорчивыми в Раштатте, и переговоры были прерваны, а армия стала быстро вооружаться. Это была вторая половина июня, и в этот-то момент прибыли вести о захвате Мальты. Как только Павел I получил почти одновременно известия о трехцветном знамени над Ла-Валлеттой и об отправлении австрийского полномочного посла графа Кобенцля в Петербург, император тут же 13 июля (старый стиль) решил отправить 16-тысячный русский корпус А. Г. Розенберга к Бресту-Литовскому и готовиться выступить в поход на помощь австрийцам. Это и было начало наступательных действий против Франции.

Тогда же пришли известия о прибытии Бонапарта в Египет и высадке его армии у Александрии, а позднее и о начавшемся завоевании им этой страны. Султан Селим III и его Диван* решились просить помощи у России, еще не зная, что 25 июля (старый стиль) император повелел вице-адмиралу Ф. Ф. Ушакову с эскадрой устремиться к Босфору и сообщить султану, что Россия готова прийти на помощь. Уже 13 августа (старый стиль) Ушаков покинул Севастополь. Когда же об этом узнали в Константинополе, то 22 августа (старый стиль) отношения с Францией были разорваны, а 23-го ее посланник Рюфен был заключен в Семибашенный замок.

В этот день русская эскадра, получив официальное приглашение, вошла в Босфор. Народные толпы заполнили оба берега пролива, приветствуя наши корабли. Официальные представители Дивана прибыли на корабль Ушакова, благодаря его от имени Селима III за скорый приход и помощь. В следующие дни у рейс-эфенди [1757] Министр иностранных дел. проходили совещания с участием нашего флотоводца, русского посланника В. С. Томары и английского поверенного в делах Спенсер-Смита. Фактически союз был заключен, и 8 сентября (старый стиль) наша эскадра двинулась к Дарданеллам на соединение с турецкой. Война началась.

На фоне этих крупного масштаба политических и военных событий вполне закономерно появление в Кончанском в первых числах сентября генерал-майора И. И. Прево-де-Люмиана, которого старый фельдмаршал хорошо знал по совместной службе в Финляндии в 1792–1793 гг. и уважал. Император Павел I прислал его, ибо, начиная такую войну, даже он понимал, что надо узнать стратегические соображения Суворова. Вот оно! Начинается то, чего наш герой ждал и хотел еще два года назад, – большая война. Только она может разрушить его кончанские «оковы», вывести его из тени забвения, поставить во главе армии, дать вдохнуть свежий воздух дальнего похода, вернуть старую и подарить новую славу.

Дух его сразу же переменился, от усталости и печали не осталось и следа, а прохладный день сентябрьский казался ему майским. Он усадил Прево-де-Люмиана за стол и начал диктовать по-французски свои мысли и возможный план операции в Европе. За окном ветерок шевелил еловые ветви, было 5 сентября 1798 г., эскадра Ушакова стояла на Босфоре.

В первой части заметок полководец с высоты птичьего полета орлиным оком охватывает страны антифранцузской коалиции от берегов Ла-Манша до горной Кабарды. Каждой из стран он дает военно-политическую характеристику, как всегда острую и предельно точную. Его рассуждения об Англии и Австрии, Пруссии и Саксонии, Баварии и Ганновере, Турции, Швеции и Персии столь верны и осмысленны, что нельзя не понять, как напряженно следил он по газетам за развитием событий в этом тревожном 1798 году. Болезнь, денежные трудности, глухая тоска и одиночество оторванного от родных и от любимого дела 68-летнего старика – все это смирял он в сердце стальной волей солдата и в любой миг готов был приступить к тому, чему посвятил жизнь.

Главными союзниками видит он Австрийскую империю и Англию. Пруссия, скорее всего, будет враждебна, но Россия и Австрия:

«…легко нападут с 60 000 человек каждая, ежели не будет он [1758] Король Пруссии. на их стороне или нейтрален» [1759] Лопатин В. С. А. В. Суворов. Письма. – М., 1986. – С. 326. .

Швеция также не страшна, на нее хватит 24 тыс. войска [1760] Там же. . О союзе с Турцией он еще не знает и поэтому определяет против нее 60-тысячную армию и Черноморский флот. Но все это задачи побочные. Главное – атака Республики.

«Австрийцы и русские будут действовать против Франции со 100 000 человек каждые…» [1761] Там же.

Кто будет во главе? Конечно, он, иначе зачем же посылать в Кончанское? Поэтому диктует он в самом начале свою главную тактическую максиму:

«Обстоятельства меняются как и их оружие, чего не могу я сказать про себя, привержен будучи к холодному оружию…» [1762] Там же.

Итак, он собирается возглавить 100-тысячную русскую армию, а если бог даст, то и австрийскую. Как же собирается Суворов воевать? А вот как:

«1. Только наступление.

2) Быстрота в походе, горячность в атаках холодным оружием.

3) Никакой методичности при хорошем глазомере [1763] Не терять время на военные советы. .

4) Полная власть генерал-аншефу.

5) Атаковать и бить противника в открытом поле.

6) Не терять времени на осаду, за исключением, например, Майнца – как основного пункта, иногда действовать обсервационным [1764] То есть наблюдательным. корпусом, блокадой, брать скорее крепости штурмом и сразу живой силой, так имеешь меньше потерь [1765] Он опирается на опыт Измаила и Праги, то есть считает, что если бы велась правильная осада, потерь было бы еще больше от болезней и утомления на осадных работах, а также от попыток неприятеля атаковать деблокирующей армией. .