Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

Хотя разум сам по себе первичен и его не нужно (да и невозможно) оправдывать, опираясь на некие первопринципы, начиная рассуждать, мы укрепляем свою уверенность, что избранный нами ход рассуждений имеет право на существование, когда отмечаем, что он внутренне непротиворечив и его результаты соответствуют тому, что мы наблюдаем в реальности. Жизнь не сон, где бессвязные впечатления сменяют друг друга в причудливой последовательности. Использование разума само себя обосновывает, обеспечивая нам способность подчинять мир своей воле, начиная с лечения болезней и заканчивая полетом человека на Луну.

Несмотря на свои истоки, восходящие к абстрактной философии, картезианский аргумент – не просто упражнение в софистике. Все, от самого заумного деконструктивиста до самого бескомпромиссного приверженца теорий заговора и «альтернативных фактов», признают силу фраз вроде «Почему я должен вам верить?», или «Докажите это», или «Полная чушь». Мало кто готов на такое ответить: «Действительно, у вас нет никаких причин мне верить», или «Ну, я соврал», или «Согласен: все, что я говорю, – ерунда». Выдвигая некий довод, люди утверждают, что правы, – в этом его суть. Тем самым они берут на себя обязательство подчиняться разуму – и оппоненты, которых они пытаются убедить, имеют полное право начать поджаривать их на костре непротиворечивости и точности.

Сегодня чуть ли не каждый в курсе исследований когнитивных психологов, изучающих человеческую иррациональность: им посвящены бестселлеры Даниэля Канемана «Думай медленно… решай быстро» [1039] Канеман Д. Думай медленно… решай быстро. – М.: АСТ, 2013. 656 с. – Прим. ред. (Thinking, Fast and Slow) и Дэна Ариели «Предсказуемая иррациональность» [1040] Ариели Д. Предсказуемая иррациональность: скрытые силы, определяющие наши решения. – М.: Альпина Паблишер, 2019. 335 с. – Прим. ред. (Predictably Irrational). Я упоминал такие когнитивные искажения в предыдущих главах: мы оцениваем вероятности по недавним случаям, распространяем групповые стереотипы на конкретных людей, ищем доказательства, подтверждающие наше мнение, и игнорируем те, что его опровергают, боимся потерь и утрат, а также мыслим телеологически и опираемся на представления о симпатической магии, вместо того чтобы искать причинно-следственные связи [1041] См. прим. 22–25 к главе 2. . Но, как бы ни были важны эти открытия, нельзя считать, что они опровергают некий постулат Просвещения, согласно которому люди являются рациональными агентами, или что они подтверждают пессимистические мнения, будто бы нам пора отказаться от аргументированного убеждения оппонентов и начать бороться с демагогией посредством демагогии.

Начать с того, что ни один мыслитель Просвещения никогда не утверждал, что люди рациональны всегда и во всем . Уж точно не сверхрациональный Кант (писавший, что «из столь кривой тесины, как та, из которой сделан человек, нельзя сделать ничего прямого»), не Спиноза, Юм и Смит и не энциклопедисты – когнитивные и социальные психологи, далеко опередившие свое время [1042] См. прим. 4 и 9 к главе 1. Метафора Канта описывает «асоциальную социальность» людей, которые отличаются от деревьев в густом лесу, растущих прямыми, чтобы избегать тени друг друга. По мнению исследователей, это относится к рациональности в том смысле, что людям сложно разглядеть преимущества сотрудничества. (Благодарю Энтони Пагдена за это пояснение.) . Они полагали лишь, что нам стоит быть рациональными, научившись избавляться от заблуждений и догм, которым мы так легко поддаемся, и что мы способны быть рациональными – если не поодиночке, то хотя бы коллективно, создав соответствующие институты и придерживаясь задающих рамки применения наших способностей норм, в числе которых свобода слова, логический анализ и эмпирическая проверка. А если вы не согласны, то почему мы, собственно, должны принять на веру ваше утверждение, что люди не способны к рациональному рассуждению?

Часто такое циничное отношение к разуму оправдывают примитивной версией эволюционной психологии (совсем не той, что принята эволюционными психологами): якобы люди думают миндалевидным телом, инстинктивно реагируя на легчайший шелест травы, который может означать крадущегося тигра. Но настоящая эволюционная психология не считает людей кем-то вроде двуногих антилоп – наш вид все же поумнее. Человек – разумный вид, который полагается на свою способность к пониманию мира, а так как свойства реальности не зависят от того, что мы о ней думаем, человек испытывает сильное давление естественного отбора в отношении навыка находить истинные объяснения происходящего [1043] Естественный отбор по признаку рациональности: Pinker 1997/2009, chaps. 2 and 5; Pinker 2010; Tooby & DeVore 1987; Norman 2016. .

Следовательно, у разумного рассуждения есть глубокие эволюционные корни. Ученый-любитель Луис Либенберг изучал племена сан (бушменов) пустыни Калахари, одну из самых старых культур охотников и собирателей современного мира. У них сохранилась древнейшая форма преследования добычи, «охота настойчивостью»: люди, с их уникальной способностью охлаждать тело через поры проницаемой для пота кожи, под полуденным солнцем преследуют мохнатое млекопитающее, пока оно не рухнет от теплового удара. Добыча, как правило, бегает быстрее человека – попавшись людям на глаза, животное тут же скрывается из поля зрения, – но настойчивые охотники идут по его следу. По отпечаткам копыт, примятой траве и сдвинутым камешкам они способны определить вид, пол, возраст животного, степень его усталости и место, куда оно направляется. Сан не только формулируют дедуктивные умозаключения (следы острых копыт легконогой антилопы-спрингбока глубже, потому что ей нужно энергично отталкиваться от земли, а винторогая антилопа куду наступает на землю широкой плоскостью копыта из-за ее внушительного веса), но и рассуждают: проговаривают логику, лежащую в основе сделанных ими выводов, чтобы убедить соплеменников или позволить им убедить себя. Либенберг свидетельствует, что охотники Калахари не приемлют аргументов, подкрепленных одним лишь авторитетом. Юный следопыт может не согласиться с мнением старшего, и, если его интерпретация убедительна, другие охотники прислушаются к нему, повышая шансы всей группы на успех [1044] Личное общение 5 января 2017 года; Liebenberg 1990, 2014. .

И если вы все еще склонны оправдывать нынешние догмы и суеверия фразой «мы всего лишь люди», обдумайте рассказ Либенберга о научном скептицизме, свойственном бушменам:

Три следопыта,!Нате, |Уасе и Боро||ксао из местечка Лоун-Три в центральной части Калахари, рассказали мне, что одноцветный кустарниковый жаворонок (Mirafra passerina) поет только после окончания дождей, так как «он рад, что дожди прошли». Один из следопытов, Боро||ксао, сказал, что птица своей песней осушает почву, делая корешки пригодными для еды. Однако! Нате и |Уасе после высказали мнение, что Боро||ксао ошибается – не птица сушит почву, а солнце. Птица только сообщает нам, что в ближайшие месяцы земля высохнет и что в это время года корешки можно употреблять в пищу…