Стивен Пинкер - Просвещение продолжается. В защиту разума, науки, гуманизма и прогресса

В своем переворачивающем все прежние представления анализе роли разума в публичной сфере правовед Дэн Кахан утверждает, что определенные убеждения становятся символами преданности той или иной культуре. Люди придерживаются или отрицают их, чтобы выразить не то, что они знают , а то, кем они являются [1051] Kahan: Braman et al. 2007; Eastop 2015; Kahan 2015; Kahan, Jenkins-Smith, & Braman 2011; Kahan, Jenkins-Smith, et al. 2012; Kahan, Wittlin, et al. 2011. . Мы все идентифицируем себя с какими-то группами или субкультурами, каждая из которых лелеет собственную веру в то, что нужно человеку для счастья и как должно быть устроено общество. Все разнообразие этих верований можно расположить на плоскости, образованной двумя осями координат. Одна из них противопоставляет одобрение естественной иерархии, свойственное правым, стремлению к искусственному эгалитаризму, характерному для левых (этот параметр измеряется согласием с утверждениями вроде «Нам нужно значительно сократить неравенство между бедными и богатыми, белыми и людьми с другим цветом кожи, мужчинами и женщинами»). Вторая ось тянется от либертарианской тяги к индивидуализму до коммунитаристской или авторитарной приверженности общественной солидарности (измеряется согласием с утверждениями типа «Правительство должно ограничивать свободу индивидуального выбора ради блага всего общества в целом»). Конкретное убеждение, с учетом того, как оно сформулировано и кто его одобряет, может стать краеугольным камнем, паролем, девизом, священной ценностью или присягой в верности одной из таких идеологических группировок. Сам Кахан объясняет это так:

Люди расходятся во мнениях по поводу климатических изменений не потому, что ученые как-то непонятно их описывают. Все дело в том, что отношение людей к климатическим изменениям выражает их ценности – заботу об общих интересах или индивидуалистическую самодостаточность, скромную самоотверженность или решительную погоню за выгодой, смирение или смекалку, гармонию с природой или господство над ней – и таким образом определяет их положение относительно культурных водоразделов [1052] Kahan, Wittlin, et al. 2011, p. 15. .

Ценности, разделяющие людей, определяются еще и тем, каких врагов они винят в бедах общества: жадные корпорации, элиты, утратившие связь с простым народом, сующих свой нос куда не надо бюрократов, лживых политиканов, неотесанное быдло или – сплошь и рядом – этнические меньшинства.

Кахан замечает, что склонность считать собственные убеждения клятвой верности, а не непредвзятой оценкой, в каком-то смысле рациональна. Если человек не входит в узкий круг влиятельных людей, лидеров общественного мнения и руководителей, принимающих решения, его мнение по вопросу глобального потепления или эволюции ситуацию почти наверняка не изменит. Зато оно может серьезно изменить отношение к нему его социального окружения. Выскажешь не то мнение по политизированному вопросу, и тебя в лучшем случае сочтут человеком «со странностями» или туповатым, а в худшем – предателем. А когда люди живут и работают в кругу таких же, как они сами, а сплоченные группировки ученых, предпринимателей или верующих определяют себя через левые или правые установки, давление становится еще более сильным. Если ученый или политик, заработавший себе репутацию, отстаивая мнение родной фракции, переметнется на другую сторону, он совершит карьерное самоубийство.

Учитывая такие последствия, придерживаться убеждений, противоречащих фактам и научным данным, не так уж и неразумно – как минимум если оценивать это решение по непосредственным результатам для конкретного человека. Какой это возымеет эффект для всей планеты и человечества в целом – это уже другой вопрос. Атмосфере все равно, что думают о ней люди: если температура действительно поднимется на 4 ℃, пострадают миллиарды, и не важно, сколько из них пользовались уважением в своем социальном окружении за то, что придерживались популярного в этом кругу мнения по вопросу глобального потепления. Кахан приходит к выводу, что все мы – действующие лица в «трагедии интеллектуальных общин»: точка зрения, которой разумно придерживаться каждому по отдельности (с позиции репутации), отличается от точки зрения, на основе которой разумно действовать обществу в целом (с позиции реальности) [1053] Трагедия интеллектуальных общин: Kahan 2012; Kahan, Wittlin, et al. 2011. Кахан называет ее трагедией общин в области оценки рисков. .

Порочные стимулы, питающие «экспрессивную рациональность», или «мышление, оберегающее идентичность», помогают объяснить парадокс иррациональности XXI века. Во время президентской кампании 2016 года многие политические обозреватели не могли поверить своим ушам, выслушивая чушь, которую несли сторонники Трампа (да и он сам): что Хиллари Клинтон страдает от рассеянного склероза, а чтобы скрыть это, наняла двойника или что Барак Обама замешан в теракте 11 сентября, потому что в момент катастрофы не присутствовал в Овальном кабинете (он, конечно, тогда еще не был президентом). Аманда Маркотт сформулировала это так:

Этим ребятам явно хватает здравого рассудка, чтобы одеться, прочитать, где будет проходить митинг, и явиться туда вовремя, но каким-то образом им удается поверить в такую безумную чушь, в какую ни один человек, будь он хоть чуточку в своем уме, поверить не сможет. Что происходит? [1054] A. Marcotte, “It’s Science, Stupid: Why Do Trump Supporters Believe So Many Things That Are Crazy and Wrong?” Salon, Sept. 30, 2016.

А происходит то, что этих людей объединяет так называемая «голубая ложь». «Ложь во спасение» говорится ради блага того, кому она предназначается; к «голубой лжи» прибегают ради блага группы (изначально – в интересах коллег-полицейских) [1055] Голубая ложь: J. A. Smith, “How the Science of “Blue Lies” May Explain Trump’s Support,” Scientific American, March 24, 2017. . Хотя кое-кто из уверовавших в теорию заговора искренне заблуждается, большинство вовсе не заботит истина: их цель – противопоставить себя либералам и продемонстрировать солидарность с собратьями. Антрополог Джон Туби добавляет, что кричаще абсурдные убеждения демонстрируют групповую лояльность убедительнее, чем на первый взгляд разумные [1056] Tooby 2017. . Любой может согласиться, что камни падают вниз, а не взлетают в небо, но только по-настоящему преданный своим товарищам человек осмелится утверждать, что Бог – это три сущности и в то же время одна или что Демократическая партия содержит бордель с детьми в одной из вашингтонских пиццерий.

Теории заговора, приветствуемые возбужденной толпой на политических митингах, – крайний случай ситуации, где самоидентификация оказывается важнее истины, но корни трагедии интеллектуальных общин гораздо глубже. Другой парадокс рациональности состоит в том, что компетентность, умственные способности и сознательное мышление сами по себе не гарантируют достижения истины. Напротив, с их помощью можно еще изобретательней рационализировать все что угодно. Как заметил Бенджамин Франклин, «удобно быть рассудительным существом, ведь это дает нам возможность посредством рассуждения найти или изобрести повод сделать все то, к чему мы стремимся».