Дэниел Клемент Деннет - Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности

Животные появились в процессе естественного отбора, несомненно, однако такое признание в том, что я верю в эволюцию, не особенно информативно. Как эволюции все-таки удалось провернуть этот трюк? Одним из плодов нашего отступления про создание автоматического лифта и его рукотворных родственников стало более четкое понимание того, насколько научно-технический прогресс отличается от эволюционного естественного отбора. Компьютер, с помощью которого современные творцы – программисты – тестируют и внедряют свои решения, сам по себе является продуктом разумного творения, как мы уже отмечали, и его изначальный набор умений, на которых базируется система – арифметика и обусловленный выбор, – предполагает, что все потенциальные программисты вынуждены рассматривать задачу сверху вниз и предлагать методы решения , в которых они стараются воплотить свое понимание задачи, над решением которой работают.

«А как иначе?» – спросит кто-нибудь. Разумное созидание подобного типа начинается с постановки цели (которая может быть заменена или даже заброшена в процессе работы) и выстраивания работы сверху вниз, творцы при этом должны обладать достаточным запасом знаний, чтобы управлять поиском решения задач (и подзадач, и подподзадач…), которые они сами же и ставят. А эволюция, наоборот, не имеет целей, никаких особых задач и не понимает, зачем вообще к чему-то стремиться: она близорука и бездумна, путает уже созданное с тем, что еще только появилось, совершенно бесцельно тасует самые разные и случайные варианты и сохраняет те, которые кажутся годными к использованию, или, по крайней мере, не очень опасными.

Может ли что-либо столь интеллектуально сложное, как цифровой компьютер, к примеру, эволюционировать восходящим путем через естественный отбор? Это очень трудно вообразить, даже просто представить всерьез, и это побудило некоторых мыслителей прийти к заключению, что, поскольку эволюция не смогла создать компьютер (или компьютерную программу, которую можно на нем запустить), человеческий разум не может быть продуктом одного лишь естественного отбора, и мечтания об искусственном интеллекте должны быть заброшены. Физик и математик Роджер Пенроуз [65] Сэр Роджер Пенроуз (род. 1931) – английский физик и математик, работающий в различных областях математики, общей теории относительности и квантовой теории. (Roger Penrose 1989) – тому самый яркий пример. В поисках аргумента допустим, что эволюция посредством естественного отбора не могла непосредственно создать живой цифровой компьютер ( дерево Тьюринга или черепаху Тьюринга , к примеру). Но существует ведь и непрямой путь: удалось же естественному отбору вначале создать человеческий мозг, а уж он сотворил Гамлета , Искупительный храм Святого Семейства [66] Церковь в Барселоне (исп. Temple Expiatori de la Sagrada Família). – Прим. ред. и тот же компьютер, помимо других удивительных чудес. Этот процесс кажется парадоксальным, почти волшебным, даже противоречащим самому себе. Разве Шекспир, Гауди, Тьюринг не представляют собой менее великолепные создания, чем плоды их творчества? С определенной точки зрения – да, конечно, но правда и то, что их творения обладают свойствами, которые не могли появиться на свет без их участия.

Рисунок 5.1. Грабли для ракушек. © Daniel C. Dennett

Если вы окажетесь на далекой планете и пойдете вдоль берега моря в поисках признаков жизни, что взволнует вас сильнее – моллюск или грабли для ракушек? У моллюска миллиарды чувствительных движущихся клеток, а грабли для ракушек сделаны из двух грубых деталей, прикрепленных друг к другу, однако они являются произведением некоего живого существа, которое впечатляет куда как сильнее, чем моллюск. Как удалось этому медленному, бессознательному процессу создать сущность, которая может создать вещь, которую этот процесс сам создать не в силах? Если вам кажется, что на этот вопрос нет ответа, что это чисто теоретический, риторический вопрос, значит, вы все еще находитесь под действием чар, давно разрушенных Дарвином, и до сих пор не способны принять дарвиновскую «странную инверсию причинности». Сейчас мы можем увидеть, насколько необычной и радикальной она была: процесс Неразумного творения может создать разумных творцов, которые способны создавать штуки, позволяющие нам понимать, как процесс Неразумного творения может создать разумных творцов, которые могут создавать разные штуки.

Промежуточные стадии этого процесса весьма поучительны и информативны. А как насчет того, что грабли для ракушек сами демонстрируют свое искусственное происхождение? Их крайняя простота показывает, что они управляются некой сторонней сущностью, а их способность бросать вызов Второму закону термодинамики свидетельствует о том, что они представляют собой единообразное и симметричное скопление атомов химических элементов в несуществующих в природе сочетаниях. Кто-то соединил и обработал эти соединения. Кто-то сложный.

Вернемся же еще раз к простым организмам. Идея о том, что у каждого организма есть своя онтология (как у лифта), была предвосхищена Якобом фон Икскюлем [67] Якоб фон Икскюль (1864–1944) – биолог, зоопсихолог и философ, один из основателей зоосемиотики и биосемиотики. (Jakob von Uexküll, 1934) в его концепции наличия у организма умвельта – некоего поведенческого мирка, который состоит из всех вещей, имеющих значение для его благополучного бытия. Очень близка к этой идее и концепция аффорданса психолога Дж. Дж. Гибсона [68] Джеймс Джером Гибсон – американский психолог, считающийся одним из известнейших когнитивных психологов в области зрительного восприятия XX века. (J. J. Gibson, 1979): «Это то, что окружающая среда предлагает животному во благо или во вред». Аффордансы – это соответствующие возможности, которые окружающая среда предоставляет всякому организму: пища, которую можно съесть, и представители собственного вида, с которыми можно спариваться, отверстия, через которые можно проходить или в которые можно смотреть, норы, в которых можно спрятаться, штуки, на которые можно залезть, и так далее. Оба ученых, Икскюль и Гибсон, умалчивали о том, каким образом сознание (в смысле, который все-еще-надо-определить) включено в понятие умвельта , насыщенного возможностями, однако, поскольку Икскюль посвящал свои исследования амебам, медузам, клещам, становится ясно, что он, как и Гибсон, больше интересовался определением проблем, с которыми сталкивается организм, и тем, как он их решает , чем процессом собственно формирования этих решений. Солнце входит в онтологию пчелы; ее нервная система организована таким образом, чтобы использовать позицию солнца на небе в ее деятельности. Амебы и подсолнухи тоже включают солнце в свой умвельт ; у них нет нервной системы, и они используют иные механизмы для реагирования на его положение. Таким образом, инженерная концепция онтологии лифта – это именно то, что нам нужно иметь с самого начала. Мы можем оставить на потом вопросы, когда и как так получилось, что онтология организма, или целого семейства организмов, начинает неким образом проявляться в подобии сознания, а не становится неотъемлемой частью сформировавшейся реакции его внутренних механизмов. Другими словами, организмы могут получать пользу от неких своих конструктивных особенностей, входящих в их онтологию, не имея при этом понятия об этой онтологии (ни сознательно, ни полусознательно, ни бессознательно) в каком-либо строгом смысле. Форма птичьего клюва, вместе с другими особенностями анатомии, предполагает диету из твердых семян, или насекомых, или рыбы, поэтому мы можем включить в умвельт различных видов птиц, на основе их анатомических свойств, твердые семена, насекомых или рыбу, как специфические для этих видов возможности, хотя, конечно, правильно подтвердить эти выводы, исследовав и поведение птиц. Одна лишь форма клюва недостаточна для того, чтобы судить о пищевых предпочтениях птицы или способах добычи этой пищи.