Дэниел Клемент Деннет - Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности

Например, я врываюсь в некий дом, где сидит разношерстная компания и заявляю: «Поставь чайник!» Я, казалось бы, просто произношу фразу в повелительном наклонении про чайник. При этом часть людей могут решить, что я замерз и хочу выпить чашку чая или чего-нибудь горячего, другие подумают, что я здесь чувствую себя как дома и, скорее всего, живу. Присутствующий тут же венгр, не говорящий на иностранных языках, поймет только то, что я говорю по-английски; та, к кому я обращаюсь на самом деле, сообразит, что я обращаюсь именно к ней (для нее это тоже английский, но понятный ей), и, наконец, некто в этой компании решит, что я все-таки решил вскрыть над паром тот загадочный конверт и прочитать письмо вопреки тому, что оно адресовано не мне – у него на глазах совершается преступление. Семантическая информация, которую извлечет из события наблюдатель, зависит от той информации, которая у него уже есть. Знание о том, что кто-то говорит по-английски, может расширить ваши представления о мире, улучшить его понимание и принести когда-нибудь пользу. Информация о том, что кто-то собирается совершить преступление, дает преимущество и тоже позволяет принести пользу. На основе одной и той же информации разные существа могут сделать совершенно разные выводы и совершить разные поступки, и было бы большой ошибкой думать, что семантическая информация может быть извлечена путем пристального изучения сигнала в виде акустической волны или английской сентенции (п-о-с-т-а-в-ь-пробел-ч-а-й-н-и-к…). Для столь разных выводов не существует единого кода .

Похожим образом ДНК птицы, которая «научилась» к поре размножения делать висячее гнездо, не будет содержать никаких кодовых последовательностей, которые описывали бы гнездо или содержали пошаговую инструкцию, как его построить, но будет состоять из последовательностей императивов типа «прикрепи лизин, затем треонин, потом триптофан…» (рецепт, как сделать тот или иной протеин из разных аминокислот), или «химическая фигня-считать-до-трех» (кусочек «мусорной» ДНК, используемой в качестве таймера), или даже «блаблаблаблаблаблаблабла» (геномный паразит или кусок еще какого мусора). Во всяком случае, не стоит надеяться найти в любой из последовательностей что-то, что можно перевести как «гнездо» или «веточка», «найти» или «вставить». Тем не менее, благодаря особенным цепочкам кодонов [90] Кодон – единица генетического кода, тройка нуклеотидных остатков в ДНК или РНК, кодирующих включение аминокислоты. , переданных птице по наследству от родителей, и благодаря эволюционным системам, которые уже «научились» на ранних стадиях эволюции интерпретировать эти кодоны, ноу-хау по строительству висячего гнезда будет передана от родителя к потомству. Потомки унаследуют типовой образ с онтологией возможностей и родятся со способностью выделять те объекты, которые для них важны. Размышления о том, сколько всего нужно знать в ситуации с «чайником», чтобы понять «все», может служить примером того, насколько недостижимой для анализа может быть передача ноу-хау через ДНК от одного поколения к другому.

Лингвисты и специалисты по языкознанию разработали классификацию, которая, как может показаться, помогает до некоторой степени смягчить трудности: в ней есть предложение, выраженное (то есть «поставь чайник»), предложение, подразумеваемое (то есть «Я собираюсь с помощью пара вскрыть конверт») и предложение подтвержденное (то есть «он говорит по-английски») речевым актом 33. Тем не менее я думаю, что нам надо бороться с искушением применить лингвистические категории к передаче информации через ДНК, поскольку они могут быть распространены только весьма ограниченно и только ретроспективно. Эволюция вся состоит из превращения «ошибок» в «свойства», «шума» – в «сигналы», нечеткие границы между этими категориями не являются обязательными; противоречивая случайная, открытая всем и всему бесконечность естественного отбора зависит как раз именно от них. На самом деле это ключ к разгадке странной инверсии причинно-следственных связей в рассуждениях Дарвина: креационисты спрашивают риторически: «Откуда же в ДНК берется вся информация, в ней содержащаяся?», а Дарвин отвечает просто: она возникает из длящегося миллиарды лет постепенного, бесцельного, но не имеющего ничего общего с чудом превращения шума в сигналы. Любые изменения, чтобы «закодироваться», должны прямо в момент возникновения иметь последствия, повышающие способность к выживанию, поэтому способность некоей сущности передавать семантическую информацию не может зависеть от ее предварительной готовности стать элементом кода.

Нет и не будет (насколько я могу судить) никакой особой метрической системы, которая могла бы показать, сколько семантической информации содержится в неком сигнале, – будь то генетический сигнал от предка, или сигнал от окружающей среды, полученный путем сенсорного опыта. Как признал Шеннон, информация всегда соотносима с тем, что ее получатель уже знает, и, хотя на модели мы можем «ужать» границы сигнала и возможности получателя, в реальной жизни эти границы весьма проницаемы для окружающего контекста. Мы должны будем ограничиться, я думаю, пристойной жестикуляцией, полагаясь на наш каждодневный опыт попыток общения и сотрудничества с близкими, и не очень, людьми (да, именно пристойная жестикуляция. Вероятнее всего, алгоритмов, способных измерить семантическую информацию, не существует, однако мы можем создать любое количество временных структур для приблизительной оценки информационного содержания интересующих нас вопросов, полагаясь на выраженные онтологии – онтологии, которыми снабжают нас умвельты разных организмов). Мы это делаем ежедневно, само собой, используя наши человеческие категории и онтологии весьма приблизительным и стандартным путем, высказывая весьма безапелляционные суждения о том, какие характеристики различают животные, какие задачи они выполняют, чего они боятся, что им нравится, чего они избегают или желают. Например, если мы хотим устроить ловушку на коварного енота, мы стараемся уделить больше внимания вещам, которые небезразличны еноту. Запах – это то свойство, на которое следует обратить внимание, устраивая ловушку; при этом животное должно, приближаясь к ней, видеть (хотя это только иллюзия) путь безопасного отхода, а не только манящий вход. Мы можем рассчитывать на воссоздание химическим путем запахов, которые следует замаскировать или рассеять, если мы хотим заманить енота в ловушку, но признаки существования возможности спокойно удрать не так уж просто создать – они не сводятся к простой формуле.