Сара Драй - Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

В этом контексте стало критически важно понять, как живая природа влияет на движение воды и тепла в глобальной системе и как последнее влияет на живую природу. Именно это и показывала схема Бретертона. Кроме того, она впервые включила в общую схему «человеческую деятельность», которая влияла на глобальную климатическую систему через землепользование, загрязнение окружающей среды и выбросы углекислого газа и, в свою очередь, подвергалась влиянию со стороны глобальной системы через изменение климата и наземных экосистем. Включение антропогенного фактора представляло собой важную веху в исследовании глобальных изменений. Безусловно, это представление было очень упрощенным. Втиснув всю деятельность человека в один-единственный блок на краю диаграммы, схема Бретертона создавала впечатление, будто человечество всего лишь еще одна шестеренка в великом механизме планетарной климатической системы. Хотя, возможно, это свидетельствовало о некоем смирении, признании ничтожности человека перед лицом планетарных сил, такое представление игнорировало всю сложность его вмешательства в глобальную систему. Оглядываясь сегодня в прошлое, трудно не поразиться наивности составителей этой схемы. И тем не менее, насколько бы примитивным ни было такое представление, включение антропогенного фактора отражало кардинальное изменение в понимании учеными-климатологами своей науки. Включив человеческую деятельность в систему Земли, эти ученые не только признали, что люди способны влиять на планету значительным и устойчивым образом, но и указали на то, что одних только климатологических инструментов будет недостаточно для описания глобальной климатической системы, а тем более для разработки программ, которые могут ограничить или обратить вспять тенденцию потепления.

Схема Бретертона получила широкое признание среди влиятельного сообщества ученых и чиновников, сотрудничавших с программами НАСА по системным исследованиям Земли, а также с Международной геосферно-биосферной программой, учрежденной Международным советом по науке в 1987 г. [366] Sybil P. Seitzinger, Owen Gaffney, Guy Brasseur, Wendy Broadgate, Phillipe Ciais, Martin Claussen, Jan Willem Erisman, Thorsten Kiefer, Christiane Lancelot, Paul S. Monks, Karen Smyth, James Syvitski, and Mitsuo Uematsu, «International GeosphereBiosphere Programme and Earth System Science: Three Decades of CoEvolution,» Anthropocene 12 (2015): 3–16. Главный смысл этой схемы заключался в том, что она в простой графической форме представила видение планеты как системы – механизма, состоящего из взаимосвязанных частей. С практической точки зрения это означало, что каждую из этих составляющих можно изучать как отдельный системный элемент. Таким образом, невероятно сложная глобальная климатическая система была сведена к единой схеме, которую – подобно схемам электрической цепи, используемым электриками, – можно было задействовать для диагностирования критических мест, где требуются активные исследования или вмешательство.

Это видение планеты было похоже на океан Стоммела – сложный механизм со множеством движущихся и взаимодействующих частей, которые, однако, можно было изучать независимо друг от друга. Чего схема Бретертона не делала, так это не представляла Землю живой планетой – живым организмом наподобие Геи, целью которого было развитие и поддержание жизни. Вместо этого она предлагала прагматичное и механистическое видение планеты, выработанное инженерами и учеными из национальных и международных организаций в попытке решить две стоящие перед ними конкретные проблемы. Первая заключалась в том, чтобы понять естественную изменчивость Земли во времени; вторая, связанная с первой – и втиснутая в единственный блок на краю схемы, – в том, чтобы понять и попытаться ограничить воздействие человека на эту систему. Несмотря на такой редукционистский взгляд на человеческое вмешательство, доклад и включенная в него схема ознаменовали рождение новой парадигмы, в которой антропогенный фактор отныне был неразрывно связан со сложными климатическими процессами. Земля стала не единой или некоей многоликой сущностью, а «интегрированной системой взаимодействующих компонентов», одним из которых является человек [367] . Earth System Science , 1. . Это положило начало развитию новой дисциплины, системной науки о Земле. Каждое слово в этом определении было важно с точки зрения того, каким НАСА – позиционировавшее себя как ключевую организацию по генерации знаний в этой области, – представляло будущее наук о Земле.

Видение Земли, возникшее благодаря миссиям «Аполлон» и другим космическим программам, было основано не просто на восприятии ее как единого целого и на совместной ответственности за хрупкую живую планету, которое провозгласил Стюарт Бранд, создав свой «Каталог всей Земли». Увиденная из космоса Земля призывала не столько к спасению, сколько к осознанному управлению этой изменчивой системой. Открытие того, что изменения являются естественным и неотъемлемым свойством климатической системы Земли, совпало по времени с осознанием того, что люди также могут непреднамеренно вызывать эти изменения, но, кроме того, и целенаправленно регулировать эти процессы. Однако для того, чтобы распознать, какие изменения климата являются аномальными, а какие – нет, требовалось хорошо понимать, как работала эта система в прошлом (изучением чего занимались палеоклиматологи и гляциологи) и как она работает вообще. Таким образом, новая системная наука о Земле обеспечила структуру, которую представители разных научных дисциплин могли использовать для объединения и сопоставления новых доступных наблюдений. Поскольку изменения были встроены в саму систему, подзаголовок доклада Бретертона – «Программа глобальных изменений» – подчеркивал не только необходимость исследования этих изменений в глобальном масштабе, но и необходимость действий в ответ на антропогенные нарушения этой системы. «Люди на Земле являются отныне не простыми зрителями драмы земной эволюции, – говорилось в докладе, – но активными ее участниками в планетарном масштабе» [368] Ibid., 5. .

Схема Бретертона и породившая ее новая системная наука о Земле демонстрируют как вопиющую самоуверенность в возможности «решить» проблему глобального климата, так и смирение, возникающее при осознании истинных масштабов этой проблемы. «Изучение Земли сегодня находится на пороге глубокой трансформации», – говорилось в докладе Бретертона, но на таком же пороге находится и сама Земля, поскольку «человеческая деятельность в настоящее время вызывает значительные изменения в глобальном масштабе, которые проявят себя в течение нескольких следующих поколений» [369] Ibid., 15 and 10. . В подтексте этого доклада прозвучал вопрос: смогут ли люди взять под контроль самих себя, пока не стало слишком поздно?